В рамках круглого стола финансовые эксперты и банкиры обсудили курсовую политику Украины.

Блок 1. Плавающий курс

• По какому курсу мы живем?
• Существует ли в других странах множественность курсов?
• Почему сложилась такая ситуация?
• Насколько повлияло на ситуацию падение экспортной выручки?
• Как сейчас ведут себя экспортеры и импортеры?

Блок 2. Реакция бизнеса на девальвацию

• Привела ли девальвация к стабилизации экономики?
• Можно ли ввести ответственность за заведомо искаженные прогнозы?
• К чему привели последние решения НБУ?

Блок 3. Стабилизация курса. Инструменты

• Способен ли сейчас НБУ стабилизировать курс?
• Какие инструменты планирует внедрить НБУ?
• Необходимость открытости регулятора: опыт ЦБ других стран.

«Курсовая стабильность – реальность или иллюзия»

Руслан Черный: Добрый день всем! Сегодня мы организовали круглый стол вместе с «Реанимационным пакетом реформ», где обсудим тему «Курсовая стабильность – реальность или иллюзия». Ситуация, которая сейчас сложилась в Украине, это наличие нестабильного курса и непонятной разбалансированной системы. Непонятно, какой курс будет завтра, эта тема волнует всех, она очень важна, поэтому мы ее и выбрали.

В последнее время наблюдается очень большое количество критики в сторону действий Национального банка, они местами непонятны банковскому сообществу, экспертам. Сегодня мы позвали главу НБУ – Валерию Гонтареву, потому что есть вопросы, мифы, существующие в обществе, которые волнуют людей. Хотелось бы знать, что происходит на самом деле, и почему Национальный банк проводит такие действия.

Мы знаем, что сейчас идет война, и поэтому на политику НБУ накладываются большие риски, связанные как раз с военными действиями и большой паникой населения. Сегодня мы хотим понять, какие проблемы на самом деле возникают вокруг этого, надо развенчать какие-то мифы – это цель нашего круглого стола.

Сегодня у нас Валерия Гонтарева – глава Национального банка, председатель правления Укргазбанка Сергей Мамедов. У нас также профессор практики финансов Школы менеджмента MIT Sloan Андрей Кириленко, экс-заместитель главы Национального банка Сергей Яременко, сейчас он советник президента Киевской школы экономики (KSE), и Илья Несходовский, эксперт «Реанимационного пакета реформ».

Я бы хотел сказать пару слов о том, что вы все знаете, о том, как все критикуют главу Национального банка. Сейчас мне рассказали, что сегодня ночью на дом Валерии Гонтаревой было осуществлено нападение.

Валерия Гонтарева: Действительно, когда мы вместе с президентом обсуждали, какие реформы необходимы в стране, я пришла на этот пост, понимая какое может быть противостояние реформам. Я понимала, что то, что мы задумали, влечет за собой кардинальные изменения процессов в Нацбанке и тот прессинг, который на сегодняшний день мы имеем со всех сторон. А вы понимаете, что мы его имеем, потому что мы, что называется, наступили на хвост банкам, которые занимаются незаконными операциями отмывки денег, олигархическим кланам, которые больше не могут получать ресурсы в НБУ, не имея адекватных залогов и капитализированных банков.

Это те банки, которые просто оказались неплатежеспособными, и те акционеры, которые так никогда и не открыли реальных собственников банков. Как вы понимаете, это прессинг, который происходит с этой стороны, плюс даже внутри Национального банка. В связи с тем, что мы готовим очень большие изменения процессов внутри НБУ, мы тоже иногда видим, что реформы поддерживаются не так, как мы хотели. Но мы не могли себе представить, что это будет такой поток негатива и совершенно безосновательных обвинений.

И что произошло сегодня ночью? Мой дом, в котором я живу 14 лет, в 5 утра атаковали 15 человек. Они атаковали его сегодня только тремя большими лотками яиц и пакетами с краской. Но на самом деле для меня, человека, который не просто пришел в государственные органы меньше четырех месяцев назад, а который пришел делать в этой стране настоящие реформы, это действительно очень неприятное событие.

Руслан Черный: Прессинг, который переживает глава НБУ, действительно сильный. Сейчас 20 банков, которые занимались отмывом денег, а предыдущее руководство НБУ закрывало на это глаза, выводятся с рынка. И НБУ получает огромнейший прессинг со стороны акционеров банков. А вы знаете, что часть акционеров банков имеют депутатские мандаты. Я бы хотел задать вопрос по поводу той ситуации, которая сложилась с гривной, Сергею Яременко. По какому курсу мы сейчас живем? В какой ситуации находимся?

Сергей Яременко: Тот процесс, который сегодня происходит в курсовой политике Национального банка, привел к такому положению, которое, по сути, вынуждает нас откатиться. Это мое твердое убеждение, по-другому оно не будет звучать, хотя, наверное, здесь развернется дискуссия. Центральному банку необходимо откатиться немного назад с тех позиций, которые были где-то до февраля и даже на сегодняшний день, чтобы постепенно формировать тот рынок или те отношения в банковском сегменте по покупке/продаже валюты, которые будут складываться на других принципах и должны формироваться в это время. Поэтому еще предстоят более жесткие действия, чем те, что внедрены сегодня. Вот такие события совсем не способствуют тому, чтобы их проводить.

Идя на конференцию, я смотрел, что говорено-переговорено по поводу курса, но в это время нет никаких изменений в части его стабилизации. Поэтому опять заставляют говорить на те же темы. Но, наверное, надо это дело сделать уже в каком-то конструктивном русле. И поэтому те вещи, которые были на предыдущих круглых столах, они были не для того, чтобы критиковать, а для того, чтобы призвать НБУ к тому, чтобы определиться с тем, что происходит на валютном рынке.

Я, как и всегда, стою на твердом убеждении, что та политика, которую выбрал центральный банк, она не имеет ничего общего с экономическим ростом и стабилизацией валютного курса. Потому что, еще раз напоминаю, в меморандуме записано постепенноме продвижение по пути к инфляционному таргетированию и плавающий курс.

Но поскольку меморандум подписан уже в сентябре, а именно этот лаг между февралем и сентябрем и явился основой для раскачивания лодки. Но в принципе и политики, и экономисты, и те, кого я называю псевдоэксперты, которые еще зимой с уверенностью говорили о том, что будет введен плавающий курс. Поэтому оно как бы было внедрено в сознание, что, во-первых, должна произойти девальвация.

На эту тему у нас есть вопрос, является ли девальвация ключом к развязке тех проблем, которые накопились в экономике. Это псевдоштамп, который внедрялся, мол, только девальвация спасет нас и наведет порядок или уберет структурные проблемы, которые накопились в экономике и на валютном рынке. Это неверный тезис, потому что девальвация никогда не приводила к стабилизации экономической жизни, тем более в таких масштабах, которые произошли – это будет разбалансировка всех сегментов экономики.

Во-вторых, инфляционное таргетирование, опять же по штампу, ассоциируется или применяется в таких странах как наша. Это денежный кол – увеличение процентных ставок и отсутствие или низкая ликвидность банковской системы. Это приводит к стагнации экономики, недоступности кредитов и, как следствие, к затуханию экономики и плохой работе предприятий, уменьшению поступлений в экономику валюты. Затем поиск нового масштаба цен, но это возможно только в том случае, когда намечено хотя бы какое-то новое значение валютного курса. Но поскольку у нас объявлен курс плавающим, поэтому никто не видит и никто не объявлял, когда он должен остановиться. И та вакханалия на рынке закончилась тем, что центральный банк просто объявлял цифры, на которых, ему казалось, можно было остановиться. Но рынок или процесс не был остановлен, потому что мы не дали итог или вывод, что плавающий курс невозможен в силу устройства межбанковского валютного рынка в Украине, поэтому он неприемлем для такой экономики как у нас, тем более в кризисное время.

Если этого не признать, то мы остаемся на теоретических посылах, что у нас плавающий курс и не применяются механизмы, необходимые для регулирования фиксируемого курса. Таким образом, нет ясности, и поэтому вся экономика пребывает в таком состоянии.

Кроме того, мы абсолютно не уделяем внимания огромному недостатку нашего декрета о валютном регулировании. Это должно вызвать еще непопулярные меры. Имеется в виду свободная покупка населением валюты по декрету. Это может поставить все население в валютную позицию по отношению к Национальному банку, что и происходит. То есть население избавляется от гривны, переходит в иностранную валюту. Этого не должно быть, это надо искоренить.

Руслан Черный: Спасибо. Валерия Алексеевна, эксперты регулярно критикуют политику НБУ, считают, что она неправильная. Если вопрос декрета не ваш, а парламента, который уже 6 лет не способен ничего изменить и принять новый закон, что вы скажете в ответ на критику и почему сейчас сложилась такая ситуация?

Валерия Гонтарева: Сегодня я бы очень хотела, видя, что со мной за круглым столом сидят люди мирового уровня, я бы очень хотела, чтобы мы нашу дискуссию перевели в намного более профессиональное обсуждение. Потому что, зная Сергея Александровича с 1998 года, дискуссия, которую я с ним вела, когда он был заместителем главы НБУ, была всегда одна: я говорила, что курс должен быть рыночным, он говорил, что фиксированным.

Я хотела бы обратиться ко всем вам. Надо перестать видеть Национальный банк как курсообразующий инструмент. Национальный банк – это организация, которая отвечает за ценовую стабильность. Вы должны понять, что если наша экономика по каким-то причинам перестанет работать, то, что бы вы ни хотели от НБУ, он не справится с задачей стабилизации всей страны только путем или эмиссии, или сжимания гривневой массы. Потому что НБУ – это как раз регулятор банковской системы. Заметьте, регулятор. Он не экспортер-импортер, он не делает стране платежный баланс. Поэтому, когда мы с вами сейчас начнем об этом говорить и обсуждать, прошу подняться на более высокий профессиональный уровень.

Национальный банк на сегодняшний день и ввел такие ограничения, которые никому не нравятся, потому что административные меры введены с исключительным желанием стабилизировать ситуацию на валютном рынке, не потому что это хорошо или плохо, а потому что это путь к стабилизации, что НБУ и делает, и зачем он это делает.

Вы знаете, как у нас в стране происходило курсообразование. Например, могу рассказать, что за последние два года предыдущее руководство Национального банка в течение 2011-2013 года потратило по поддержание стабильного курса в размере 8 гривен 22 миллиарда долларов валютных резервов, из которых 4 миллиарда было потрачено только за январь и февраль этого года. Этим самым были созданы дисбалансы, которые возникли в экономике. Поэтому о том, что должен быть рыночный курс, а не фиксированный, ни у кого не может быть сомнений.

Прошла та девальвация, которую вы видели, и как я уже неоднократно докладывала, выступая в парламенте, в июле месяце на уровне 11,7 грн/$ платежный, торговый баланс, и счет текущих операций уже были сбалансированными. Если бы ситуация в экономике была более-менее стабильная, то мы совершенно четко понимали бы, что курс 11,7 грн/$ уже был индикатором, куда вышел курс в поисках паритета, компенсируя все те дисбалансы, которые были созданы.

Давайте вернемся к курсу 8 грн/$ и посмотрим, что же он дал нашей экономике в плане ее роста. После того, как экономика в 2009 году упала на 15%, на начало этого года, со всей ответственностью вам заявляю, реальный ВВП нашей страны до сих пор не достиг уровня, который был в 2008 году. То есть глобально страна находилась в рецессии все эти 6 лет.

Вы, наверное, знаете, как стала разворачиваться ситуация и какие прогнозы по ВВП этого года мы имеем. На сегодняшний день прогноз Национального банка по росту ВВП минус 8,3%. Консенсус большинства мировых экспертов говорит о том, что это может быть падение от 9 до 10%. Пересмотр программы МВФ ожидается только в конце октября, поэтому там еще прогноз минус 6,5%, который мы совместно с ними делали еще в июле.

Поэтому, скорее всего, этот прогноз тоже будет пересмотрен. Поэтому говорить о том, что стабильный курс, на который было потрачено большое количество валютных резервов, когда наши валютные резервы опустились до уровня, который даже не покрывает двухмесячный импорт, говорить, что это привело нас к росту экономики, невозможно.

Хочу поправить Сергея Александровича в том, что меморандум о гибком курсе и инфляционном таргетировании Украина подписал в апреле, когда подписала программу stand-by. Поэтому, когда я присоединилась к команде Нацбанка в июне, было совершенно очевидно, что программа уже действовала. Могу вам сказать, что действительно гибкость курса и инфляционное таргетирование – необходимые рыночные инструменты, которые мы обязательно будем использовать, потому что другого выхода нет. Но мы все должны понимать, что инфляционное таргетирование должно привести нас к низким процентным ставкам и контролируемой инфляции. Именно за это НБУ и отвечает.

Потому что если на сегодняшний день сказать, что Национальный банк будет отвечать исключительно за кросс-курсы локальной валюты ко всем мировым валютам мира, то это совершеннейший нонсенс. Могу вам сказать, что если мы посмотрим на российский рубль, то в течение года он потерял больше 30%. На сегодняшний день рубль практически 40 рублей за доллар. И, как вы понимаете, в России активные военные действия не происходят. Это исключительно санкции, замедление роста ВВП и выход инвестиций.

Если мы посмотрим на евро, то с $1,4 он буквально за месяц дошел до уровня $1,25 и дальше практически все мировое сообщество предполагает, что она будет двигаться дальше и почему? Опять же, военных действий нет. То, что происходит в этих странах, это торговые потери, которые они могут иметь от санкций с Россией. Поэтому я могу сказать одно – это гибкий курс, но я хочу подчеркнуть, что никто не должен путать гибкий курс и панические настроения, и свободные падения. Поэтому, я думаю, в следующем своем вступлении я расскажу, какие административные меры ввел НБУ, и какие интервенции по поддержке валюты мы совершаем. Хочу наше экспертное сообщество ввести в рамки того, что нам надо сделать в экономике, каким образом у нас возник дисбаланс в нашем платежном, торговом балансе, и как его исправить. И пока мы будем исправлять этот дисбаланс, какими мерами мы продержимся до его исправления.

Руслан Черный: Спасибо. Андрей Кириленко, хотелось бы услышать ваше мнение по поводу того, как НБУ сейчас действует, насколько вы знаете ситуацию в других странах. Насколько эти меры внушают доверие?

Андрей Кириленко: Я хотел бы начать с моей личной поддержки Валерии Гонтаревой как человека, который взял на себя такие персональные обязанности, которые теперь связаны с личной безопасностью. Хотелось сказать, что НБУ как один из государственных институтов в настоящее время, наверное, стремительно теряет кредит доверия. Это как-то связано с тем, что после той ситуации, которая сложилась в июле, когда уже платежный и торговый баланс более-менее начали стабилизировать, наступили военные действия, агрессия. И после этого случилась такая ситуация, которая называется «ловушка», когда негативные ожидания в будущем влияют на какие-то фундаментальные процессы и друг друга подстегивают.

Ситуация, когда экономика находится в состоянии валютной «ловушки», в некоторых местах эта «ловушка» показывает себя по-разному. Иногда эта «ловушка» выходит боком на рынке акций, иногда на рынке облигаций. В данном случае финансовая система настолько простая и ужатая, то эта «ловушка» негативных фундаментальных событий и негативных ожиданий проявляет себя непосредственно в валютном курсе.

Вы уже говорили об этом, и из каких-то моих общений здесь сложилось впечатление, что непонятно где наступит дно, а когда непонятно где дно, становится страшно. Когда становится страшно, начинается бултыхание. И в этом случае мировой опыт говорит о том, что из такой «ловушки» каким-то образом нужно кратковременно гасить негативные ожидания, и административные меры часто используются для того, чтобы гасить такие негативные ожидания, чтобы они давали меньше влияния на фундаментальные процессы.

Я не поддерживаю административных мер в принципе. Курс валют должен быть определен на рынке, но когда происходит такая «ловушка», то это экстраординарная ситуация. Это не то, что давайте мы рынку дадим возможность сформировать валютный курс, но этот валютный курс будет состоять не только из каких-то фундаментальных компонентов, но и будет еще состоять на огромную величину из негативных ожиданий, которые потом через валютный курс ударят по всему реальному и финансовому сектору.

В то же время мировой опыт показывает, что из такой «ловушки» нужно выходить не маленьким и не административными шагами, и даже не изменением какого-то механизма формирования валютного курса (то ли это аукционы или технические изменения). Фундаментально это не меняет негативные ожидания. Фундаментально из этого нужно выходить чем-то большим, структурным скачком. Я уже несколько раз говорил, что таким структурным скачком должна быть реформа «Нафтогаза», что-то такое большое, чтобы было понятно, что да – назад пути нет. На валютный курс сейчас в большей степени влияют негативные ожидания, даже не фундаментальные моменты. С этой точки зрения иногда бывает возможно погасить такие ожидания кредитом доверия к НБУ.

Как-то так получается, что этот кредит доверия используется как раз в обратную сторону, он скорее исчезает, чем его можно использовать. Поэтому я очень поддерживаю мероприятие, на котором можно честно обсудить то, что есть, что нужно и рассказать, что в отсутствии кредита доверия, его стремительного снижения, приходится пользоваться каким-то методами. И эти, а также последующие методы этой большой «ловушки», на мой взгляд, совершенно ничего не решат.

Руслан Черный: Спасибо. Я хотел бы дать слово Игорю Шумило, исходя из того, насколько в других странах существует ситуация как в Украине, и какие предпосылки того, что мы сейчас наблюдаем.

Игорь Шумило: Насправді, навіть в назві, особливо в попередній дискусії, яка відбулась, як на мене певна плутанина щодо стабільного курсу, під яким розуміється фіксація і курсова стабільність. Це, як не дивно, дві великі рівниці. Я поясню це на прикладі.

Стабільність цін. Я розумію, що ціни не змінюються. А цінова стабільність означає, що ціни змінюються в невеликому розмірі інфляції. Для розвинених країн це 1-2%, а для країн як наша, які хочуть мати значне економічне зростання, – 3-5%. Але виникають структурні дисбаланси. Насправді, все що треба зробити, це встановити цінову стабільність, стабільність на валютному ринку, стабільність курсу, тобто очікування, що він буде значної великої волатильності. Але треба розуміти, що його волатильнсть, гнучкість буде як в один, так і в інший бік.

Те, що в нас відбувалось починаючи з січня-лютого, назвати політикою гнучкого курсу, політикою плаваючого курсу, це найбільша дискредитація цих понять. Це взагалі політикою не можна назвати. Сьогодні вже звучали слова про недовіру. Ви, пані Гонтарева, самі назвали приклади – втратили 4 мільярдів резервів, те що було започатковано з рефінансування, абсолютна неузгодженість дій на валютному ринку з діями на грошово-кредитному, рефінансування по різним ставкам. Але справа полягає в тому, що люди, які очолювали монетарній блок при ваших попередниках, які абсолютно непрофесійно ведуть свою роботу, вони і далі залишаються, і далі готують вам пропозиції.

Ви самі казали, що не ви відповідаєте за платіжній баланс. Але справа полягає в тому, що рішення, мені цікаво, чи обговорюється взагалі на правлінні, чи є критика тих пропозицій, які даються, і результати, до яких вони можуть призвести. Ви сказали: «Ми вводимо 100% продаж». Але якщо уряд не повертає ПДВ, люди не будуть показувати експорт.

Ви сказали: «Ми будемо переводити всі готівкові перекази». І вони впали на 10%. Це не за рахунок того, що вони насправді впали, а за рахунок того, що люди не хочуть втрачати.

Один з факторів, якій насправді викривлює всю ситуацію, це множинність курсів. У нас є готівковий курс. От я підійшов, зайшов в два банки, спитав, чи є продаж по курсу 12,8-13. В цих двох банках щонайменше цього не було. Множинність курсу на готівковому ринку, множинність курсів на міжбанківському, індикативний курс, курс валют.

Я це кажу не для того, щоб вас звинувачувати, але суспільство чекає відповіді: яким чином ви збираєтесь узгодити ці ринки? Світовий досвід показує, що узгодити один, другий і третій валютні ринки при множинності неможливо. І це є зобов’язання, які ви як голова НБУ підписали. Ми поступово демонтуємо існуючи обмеження та практику паралельних обмінних курсів. Це є в меморандумі, який був в другий версії, яка підписана.

Як ви збираєтесь узгодити свої дії на валютному ринку? Чому ви зберігаєте такі значні, чи достатні ставки, які є: офіційна базова ставка і ставки рефінансування для стабілізації як інфляційних, так і девальваційних очікувань. Чому в даному випадку одним даються кредити по 15% на тендері, другому по 18%, а третьому менше? Все це взаємопов’язано, бо множинність валютних курсів поєднується з множинністю ставок рефінансування. І знову повертаюсь до довіри. Довіри до НБУ і вас, як голови, яка прийшла і хоче реформ. Якщо ви зберігаєте людей, які вже себе дискредитували, то ця недовіра до них, але вона є у всієї банківської спільноти, перекладається і на вас, і на Національний банк.

Валерия Гонтарева: Я как профессионал с 23-летним опытом скажу, что только такие команды как у Арбузова приходили в банк и приводили с собой 70 охранников, 29 собак и готовую команду больших профессионалов. На самом деле вы же понимаете, что любое построение процессов и команд требует времени, потому что этих людей надо найти. Это должны быть профессионалы с рынка. Что на сегодняшний день я смогла сделать как глава НБУ? Во-первых, я смогла на позицию первого зампреда, отвечающего за потенциальный надзор, привлечь одного из лучших банкиров Центральной и Восточной Европы, господина Писарука. Не могу вам сказать, насколько мы за эти три месяца изменили наш потенциальный надзор, все рефинансирование. Я думаю, что и Сергей Мамедов об этом скажет, потому что мы на наших еженедельных встречах с банкирами очень часто объявляем то, что мы сделали. Это совершенно отвечает мировому уровню.

Поэтому, когда я что-то слышу про рефинансирование, которое не выдано, хочу вам доложить: я и команда под моим руководством пришла 19 июня в НБУ, к сожалению, я не могу ответить за предыдущую политику 23-х лет, которая проводил НБУ. Могу вам сказать, что за это время Национальным банком было выдано два стабилизационных кредита на оттоки депозитов в двух системных банка на общую сумму около 2 млрд грн. В каждом из этих банков находится куратор, который смотрит и контролирует, чтобы каждая копейка, полученная от рефинансирования, ушла конкретно на выплату депозитов.

Могу сказать, что на сегодняшний день в системе отток депозитов составил 110 миллиардов гривен, из которых 7 миллиардов долларов и около 50 миллиардов гривен. В июне и июле ситуация была уже более-менее стабильная, к концу августа, к сожалению, отток опять увеличился. Более того, по постановлению №327 ставка рефинансирования, умноженная на коэффициент 1,5, - для стабилизационных кредитов одна ставка для всех.

Какие есть ставки, о которых мы говорили? Это автоматическое финансирование под залог государственных бумаг, которое происходит через еженедельно объявляемые официальные тендеры, на которых Нацбанк выставляет сумму, которую собирается давать, а дальше идет конкуренция процентных ставок. Последний такой тендер был проведен на 90 дней, и ставка достигала 18,78%. Это сложившаяся во время тендера процентная ставка. Ничего более прозрачного нет во всем мире, это я вам гарантирую. Более того, общая сумма, которая поступила через монетарный канал рефинансирования банка за третий квартал этого года, составила минус 1,3 млрд грн. Это говорит о том, что за третий квартал этого года мы не то, что не выдали банку дополнительных денег, мы еще и абсорбировали дополнительно 1,3 млрд грн рефинансирования, выданного раньше.

Поэтому все эти инсинуации совершенно беспочвенны. Потому что когда я слышу, когда кто-то из политиков выходит, достает бумагу, показывает ее в телевизор и рассказывает про то, как НБУ выдал деньги «Семье», под это не то, что нет ни одной цифры, это просто полная дискредитация и инсинуация.

Теперь мы поговорим по поводу множественности курсов. От Игоря Анатолиевича я хотела услышать конкретно, поскольку он хороший макроэкономист, о нашей макроэкономической ситуации в стране, прогнозы по нашему ВВП и платежному балансу. Каждый из нас должен понять, что только наша финансовая, фискальная стабильность, ситуация на рынке промышленности, только она может привести нас к стабильности нашей денежной единицы. Национальный банк может вручную или не вручную только помочь рынку каким-то образом к чему-то адаптироваться. Вы должны понять, НБУ только для того вводит эти ограничения, чтобы на сегодняшний день пережить тот дисбаланс, который у нас возник. Наша экономика – это экономика военного времени. Почему у нас возникло такое понятие как индикативный курс? Этот индикативный курс – это то наше совместное решение, которое на сегодняшний день мы вместе с крупнейшими банками, НБУ, президентом, премьером, импортерами и экспортерами обсудили.

Для каких целей? Как вы понимаете, любые панические настроения вызваны совершенно объективными причинами (идет война, непонятно что будет с этими регионами, нашей промышленностью, банковским сектором). Но возникла субъективная причина закручивания этой панической спирали. И когда население хочет обменять и вынуть из банковской системы все деньги, и при этом поменять их на доллары, именно для этого мы вводим ограничения.

Что мы делаем как Национальный банк?

Кроме того, что мы ввели ограничения на выплату дивидендов, продажу ценных бумаг, через которые выводились очень многие нелегальные бизнесы, мы запретили даже легальные выплаты дивидендов. Покупка населением валюты – это легальная операция, вывод дивидендов – легально. Но сейчас мы специально вводим административные меры для того, чтобы стабилизировать ситуацию.

Почему все банки, экспортеры, импортеры договорились об этом вместе и почему вы говорите, что это индикативный курс? Потому что многие банки занимались спекулятивными операциями, и от этого возникало множественность курсов.

Не могу вам однозначно сказать, что мы в НБУ сможем победить «черный рынок», но мы к этому стремимся. Неделю назад мы создали межведомственную группу: мы позвали всех силовиков, у нас был генеральный прокурор, глава СБУ, глава милиции, финансовый мониторинг, таможня и налоговая, потому что только общими силами вместе с нашими правоохранительными органами мы можем это остановить. Потому что НБУ с закрытием банков, которые занимаются нелегальными операциями вывода и обналичивания денег, не убивает «черный рынок».

Мы говорим о том, что мы не пускаем, контролируя все операции и контракты и закрывая эти «грязные» банки. Этот спрос у них еще никуда не девается, он перетекает на «черный рынок». Поэтому сейчас совместно с правоохранительными органами мы хотим остановить это. Потому что если на аукционе вы отказали конкретному клиенту покупать эту валюту, потому что вы считаете, что это нелегальный контракт, то как вы думаете, куда этот человек обратится?

Обратите внимание, как мы стабилизировали «черный рынок», как только мы стабилизировали наш курс. Одно я могу сказать, что все эти меры мы приняли на 3 месяца, и первая моя мечта – это тот день, когда мы увидим стабилизацию для того, чтобы все эти меры отменять. Нам совершенно не нужны никакие административные меры, если мы хотим двигаться к реальному рыночному курсообразованию.

Совместно с Международным валютным фондом мы все-таки сдвинули введение инфляционного таргетирования с 12-ти до 18-месячного, потому что о любом инфляционном таргетировании мы можем говорить тогда, когда у нас будет финансовая и бюджетная стабильность. К сожалению, на сегодняшний день дефицит бюджета, включая дефицит бюджет НАТ «Нафтогаза», до сих пор очень большой. Из-за этого говорить о том, что сегодня есть какие-то другие методы пополнения этого бюджета, нам не приходится. Поэтому мы будем вводить это, как только стабилизируем ситуацию.

Почему это все у нас происходило в конце августа и в начале сентября? Потому что реальные военные действия уж превратились в реальное разрушение нашей экономики на Донбассе. Только промышленное производство Донбасса на сегодняшний день составляет 15% от ВВП, а в оккупированном регионе – 10%. Вы понимаете, когда у нас стоит Алчевский металлургический завод, то пояс курсообразования при котором он заработает, не является рыночным, потому что он не заработает исключительно не по тому, что ему не хватает преимуществ нашего валютного курса.

Поэтому мы стабилизируем ситуацию, сейчас, в среду, я выезжаю в Вашингтон, где у меня будет встреча с Кристин Лагард, и мы будем говорить как раз об этом. Для того, чтобы нам помочь устранить наши дисбалансы, чтобы мы за полгода смогли восстановить наш промышленный потенциал. Как только мы его восстановим, мы с вами однозначно можем думать не про курс даже 12,95 грн/$, а снова будем думать про курс, как минимум, 11,7 грн, как мы это видим. Но для этого нам надо время, банкиры это хорошо понимают.

Руслан Черный: Спасибо большое! Мы видим в ситуации с курсом две главные составляющие, и одна из них – отсутствие притока валюты в страну. И я хотел бы предложить Илье Несходовскому немного рассказать, что у нас происходит с курсом в течение этого года и как описать ситуацию?

Илья Несходовский: Відносно ситуації що склалася. Я абсолютно підтримую позицію відносно ринкового курсу, він має бути ринковим. Та політика, яка велася до цього, а саме, коли у населення і бізнесу склалось враження про фіксований курс, про те, що курс встановлюється виключно лише у владних кабінетах і його коливання – це результат лише тільки виключно слабкості влади. Так було у 2008 році. Тобто коливання і ріст курсу було сприйнято лише з боку того, що влада є слабкою і вона не може стримувати курс без врахування економічних чинників, які спричинили це зростання.

Сама політика призводила до того, що ця пружина стримування курсу накопичувала негативні явища і яка потім, звичайно, вистрілювала. Так було у 2008 році, так є і зараз. Продаж золотовалютних резервів це підтверджує. Але питання у тому що при переході на ринковий курс це треба було робити не так різко, як це зараз відбувалося, а потрібно було і бізнесу, і населенню роз’яснювати чому відбуваються ті чи інші коливання, і до чого ми йдемо. Саме того, що ця пружина розпрямилася і різко рвонула вгору цей курс, саме зараз є недовіра, і саме тому, як не один раз було сказано, панічні настрої суттєво переважають.

Відносно ситуації з економікою в Украйні. Хочу сказати, що за останніми даними в серпні у нас практично вирівнявся платіжний баланс. Можливо у вересні ситуація зміниться, тому що активні військові дії припали саме на вересень, результатів на даний момент поки що нема, але ситуація на серпень була певнім чином вирівняна. У нас відбулось падіння в окремих галузях. Наприклад, якщо брати експортну і імпортну складову, то по експортній складовій у нас відбулося зростання по зерновим на 10,9%, я хочу сказати, у нас дуже добрий врожай. Питома вага цього 12,7% у загальній структурі експорту. Це звичайно позитивно впливає і вирівнює ті негативні явища, які існують зараз в економіці. Також прослідковується зростання по жирам, олії, зростання по мінеральним продуктам.

Суттєве падіння у нас відбулося по машинобудуванню в тій ситуації, яка відбувалась на сході. Хочу сказати, що перемир’я, яке було укладено, незважаючи на його крихкість та те, що військові дії продовжуються, але це обмежило коло і поставило певні рамки, щоб ті військові дії і та нестабільність далі просувалися не змогли. Тобто чітко були визначенні параметри, в яких межах у нас є нестабільність, лабка контрольованість ситуації в цьому регіоні. І це призвело до того, що відбулася певна стабілізація. Я хочу сказати, що це примирення для економіки дуже позитивне: ми чітко визначили межі, де у нас повна нестабільність, а де є ця стабільність.

По імпорту. По імпорту у нас падіння складає 22%. Тут звичайно відіграв свою роль той курс, який зріс і призвів до вирівняння загальноекономічної ситуації в Україні. У нас зменшився імпорт мінеральних речовин (газ, нафта), що зменшило тиск на цей курс. У нас відповідно зменшились такі показники як імпорт продуктів рослинного погодженні. Ще хочу сказати, що у нас зменшилось виробництво добрив. Але чи була ця галузь ринкова на сьогоднішній день? Тому що купуючи газ по неринковим цінам, вони і були конкурентоспроможні. Коли вони зараз почали купувати по ринковим цінам з певними обмеженнями, це вплинуло на те, що падіння в галузі є суттєвим.

Хочу підвести підсумок. Якщо ми беремо чисто економічні показники формування курсу, можна сказати, що на сьогоднішній день вони в цілому є вирівняними. Звичайно ще нема показників за вересень, але це є певна стабільність, яка сформувалась на сьогоднішній день. Але як правильно було зазначено: ті панічні настрої, які у нас панують в суспільстві і в бізнесі, тому що очкуючи підвищення курсів не тільки населення йде і купує долари, а також і бізнес, який має можливість затримати отримання експортної виручки, він її фактично затримує і таким чином відкладає пропозицію, яка могла бути. Звичайно, я думаю, що найближчі 3 місяці, підтримуючи адміністративні заходи, які були зроблені, ситуація на ринку буде вирівнюватися і ми прийдемо до показників, які озвучені в НБУ.

Валерия Гонтарева: К сожалению, у нас сейчас не будет такого хорошего баланса, о котором вы говорите, потому что сельхозпродукция выросла в объемах, но цена на мировом рынке упали. И то, что я вам сказала, все-таки 15% нашего промышленного производства еще не заработало. И то, что мы не покупаем у России газ, а покупаем по небольшим возможностям реверса, то сейчас идет разговор, чтобы купить у России одним траншем большую часть газа, которую надо закачать.

Я хочу, чтобы все четко понимали, что мы это все видим и умеем считать. Для этого мы находимся под программой stand-by, которая однозначно поможет нам перекрыть наши дисбалансы не на всю нашу жизнь – на короткое время. И за это короткое время нам надо начать продвигаться вперед, перейти к фазе роста экономики, к восстановлению Донбасса, потом к росту экономики. Пока у нас будут эти дисбалансы, мы под программой и нам это поможет.

Более того, согласно программе, пересмотр которой мы сейчас как раз будем обсуждать, мы смогли из наших валютных резервов забрать с рынка НАК «Нафтогаз» и продавать ему напрямую из резерва. Например, в прошлом месяце интервенции НБУ составили 735 миллионов долларов, из которых 450 – прямые интервенции на покупку реверсного газа для НАК «Нафтогаза» и 280 миллионов мы продали для поддержания рынка на интервенциях клиентам банков и для касс банков.

Также в начале этого месяца мы уже провели нашу интервенцию на 200 миллионов, из которых 60 миллионов было продано на поддержание касс банков. Могу сказать, что все банки, которые не продали эти деньги, они нам должны полностью отчитаться за каждые ежедневные транзакции, если они не продали эти деньги через кассы банка. Потому что мы поставили такой маленький лимит как 200 долларов исключительно для того, чтобы банки могли не просто выставлять индикативные курсы в ларьках, а действительно продавать валюту по этим ценам.

Поэтому опять же, если каждый из вас сделает свой сюжет, мы можем прямо выйти отсюда и в любой банк отправится вместе со мной и посмотреть, что там происходит. Потому что если этот банк купил у нас на аукционе валюту, и нам с вами ее там не предложит, то это будет прекрасный повод для того, чтобы этот банк оштрафовать и все банки знают об этом. Поэтому, пожалуйста, заходите в банк, не в какой-нибудь подпольный ларек на Петровке без лицензии НБУ, за которым гоняются наши силовые органы, а в банк, просите продать 200 долларов. Если нет, то – сюжет, и сразу его нам.

Руслан Черный: Спасибо большое! На самом деле вчера я прошелся по банкам с просьбой купить 200 долларов, нигде их не нашел. Вопрос к Сергею Мамедову.

Сергею Мамедову: В Укргазбанк заходили?

Руслан Черный: Нет.

Сергею Мамедову: Заходите в Укргазбанк, в любом отделении можно купить. Прошел четвертый аукцион, банки получили валюту, подкрепились наличными деньгами, в пятницу после обеда начали их продавать. Объем, который мы распределили для продажи порядка 200-250 тысяч долларов в день. За пятницу мы продали 175 тысяч, то есть мы даже не продали тот объем, который планировали.

Все зависит от организации работы. Я думаю, что все банки включатся и с сегодняшнего дня активно начнут продажи по 200 долларов. Главное, чтобы эти 200 долларов потом не накапливались в 1-2 тысячи и не продавали на другом рынке. Если будет перелив этих денег, то весь труд пойдет насмарку. Поэтому, когда встречались в НБУ с представителями и налоговой, и МВД, и Службы безопасности, я думаю, что сейчас они не искоренят ситуацию, но усложнить процесс однозначно получится.

Вопрос из зала: Какая цель этого?

Валерия Гонтарева: Смотрите, мы снова объявили аукцион по продаже наличной валюты в 100 миллионов на четверг, и 200 миллионов для покрытия клиентских контрактов аукцион состоится в пятницу. Мы очень хорошо проконтролируем все банки.
Вы понимаете, что для того, чтобы банк купил у нас валюту, он должен сделать предоплату, у него должна быть гривна. Поэтому очень интересно посмотреть какие банки не продают, может быть, действительно, которые не могут купить? Тогда они будут клиентами НБУ для выведения их с рынка как неплатежеспособных. Очень будем благодарны вам, потому что ситуация контроля и общественного контроля очень нужна.

Руслан Черный: Я хотел бы вернуться к теме с импортерами и экспортерами. Сергей Геннадиевич, у вас в банке достаточно много импортеров и экспортеров в качестве клиентов, как они себя ведут сейчас?

Сергей Мамедов: Они себя ведут также, как и любые клиенты. Надо понимать, что мы находимся в непростое время. И в ходе нашей дискуссии я хотел бы сделать акцент, что Национальный банк Украины не решает какие-то другие задачи. Мы не говорим о национальном банке, который полностью изолирован от тех процессов, которые происходят. У нас реально идет война, у нас катастрофическими темпами останавливается экономика. И регулятор, НБУ, не может сделать своим движением так, чтобы все процессы стали стабильными. Надо просто отдавать себе отчет и понимать, что эту задачу и проблему надо решать всем вместе, реформами, искоренить «черный рынок», ведь 30-50% денег ходит вне бюджета. Так почему же мы удивляемся, что у нас есть 2-3 курса?

Если покупаешь машину в салоне, она стоит одни деньги, если ты покупаешь машину с перебитыми номерами, она стоит совсем по-другому. Для 95% населения 200 долларов это нормальная сумма. Нужно решать эти проблемы глобально. На мой взгляд, для того, чтобы решать их глобально, нам надо идти по практике и опыту других стран. Уменьшение наличных операций. Если бы у нас наличные операции проходили в том же объеме, как проходят в странах Европы или как та же Норвегия, либо Швеция планируют отказаться от наличных денег, то как тогда мне интересно, как тогда можно было бы купить на каком-то другому рынке и проводить эти операции по другому курсу.

Сергей Яременко: Давайте на этом примере разберем позицию НБУ, о чем и я говорю. Мы друг друга не слышим. Вопрос к Валерии: цель продажи валюты по 200 долларов? Первое – вы формируете «черный рынок», подпиткой этих денег делаете разницу на рынках. Второе – явное восстановление множественности курсов. Какую задачу вы хотите решить продажей $200? Вы даете эти деньги на аукционах только некоторым банкам.

Валерия Гонтарева: Мы даем эти деньги под подпитку касс всем до одного банков. Услышьте меня, прекратите делать инсинуации и раскачивать лодку в стране. Мы даем как на наших аукционах рефинансирование под залог государственных бумаг, так и на аукционах мы полностью удовлетворяем все банки «под кассы». Не было ни одного отказа. Действительно на аукционе для клиентов были отказы исключительно по тому, что были представлены нелегитимные контракты, они были отфильтрованы валютным контролем.

Сергей Яременко: Какую проблему вы хотите решить?

Валерия Гонтарева: Мы не решаем никакую проблему множественности курса, о котором говорит Сергей. На сегодняшний день мы говорим, что пока существует «черная» экономика, и пока Национальный банк будет заворачивать нелегитимные контракты, пока у населения и псевдоимпортеров будут деньги на руках, потому что это «серый» рынок. Это оборот «серого» рынка. Мы не можем с вами его сегодня административно решить. Мы ввели ограничение в 200 долларов, чтобы хотя бы по этому курсу сегодня наши люди могли купить валюту.

А теперь я бы хотела поговорить про то, что мы делаем по расчистке банковского сектора, потому что я бы очень хотела, чтобы все наши люди понимали, что НБУ этим очень внимательно занимается. Если вы видели, то с начала года мы вывели 23 банка, и только за последние несколько месяцев это было 12 банков, и только вчера был выведен очередной банк – Прайм-Банк – очередной банк по отмыванию денег, перед этим это был Грин Банк, перед этим АктоБанк, Финпромбанк, и этот список вы дальше увидите.

Этого рынка не будет. Как я вам сказала, мы не можем говорить, что не будет никаких операций на «черном рынке», но там у нас есть силовые органы, которые нас с этим помогают. Наша задача – убрать это полностью из банковского сектора. Остальные банки, которые мы вывели с рынка – это неплатежеспособные банки. Мы до последнего работаем с этими банками, перед тем как их передать в Фонд гарантирования для выплаты вкладов гарантирования. Только когда совершенно нет возможности восстановить жизнеспособность этого банка, он уходит туда.

Поэтому вы понимаете, что НБУ очищает систему от банков, которые занимаются нелегальной деятельностью, от неплатежеспособных банков. Национальный банк провел стресс-тестирование 15 крупнейших банков и сейчас закончились стресс-тестирования 20 остальных банков. Могу вам сказать, что ситуация полностью контролируемая. Совместно с акционерами этих банков мы сейчас разрабатываем программы их рекапитализации. Национальный банк всегда может дать капитализированному банку рефинансирование под хорошие залоги – пополнить этот банк ликвидностью. В случае если по каким-то причинам акционеры этих крупнейших банков не смогут или не захотят рекапитализировать эти банки, то это сделает НБУ вместе с правительством. Поэтому совершенно спокойно смотрите в завтрашний день, все наши банки, которые мы называем системными, однозначно получат поддержку для себя и своей системности.

Но, к сожалению, у нас четко проглядывается корреляция между уходом депозитов из системы и падением курса. Почему банкиры согласились, что сейчас надо стабилизировать ситуацию, говорит нам о том, что капитализация банков падает, заемщикам становится очень тяжело обслуживать их кредиты, начинается большее количество некачественных кредитов банков. Это спираль, которая сама себя закручивает. Поэтому на этот короткий период, чтобы остановить закручивание спирали, мы и ввели эти ограничения и показываем этот индикативный курс.

Еще раз хочу повторить, что для этого мы и работаем с Международным валютным фондом, чтобы в момент дисбаланса, который у нас возник из-за войны, мы смогли покрыть его с помощью наших доноров и международных программ. Поэтому, пожалуйста, обращаюсь ко всем: меньше слушайте полностью заполитизированные выступления, которые мы сейчас видим. Я думаю, что выборы закончатся и, может быть, у нас все-таки этого будет меньше.

Руслан Черный: Я хотел бы задать вопрос: когда мы делали опрос экспортеров и импортеров, некоторые ответили: «Да, мы понимаем, что ситуация сложная, ограничения временные, поэтому мы готовы потерпеть, не покупать сейчас валюту». Я хотел бы, чтобы вы рассказали, как вы разбираетесь с вашими клиентами банка?

Сергей Мамедов: Процедура одинакова для всех банков. На сегодняшний день все контракты передаются в НБУ, он проверяет контракт, и после этого мы имеем возможность участвовать в тех аукционах, которые проходят.

Что это дало? Во-первых, очень большое количество контрактов, которые проходили по некритическим направлениям, либо направлениям, которые вызывали вопрос, они просто не проходят. Это реально уменьшило спрос на валюту – уменьшилось количество контрактов. Я хотел бы акцентировать внимание на то, что курс это все-таки соотношение спроса и предложения. Что бы мы ни делали, мы должны глобальными инструментами выравнивать эти соотношения. Поэтому если контракты, которые проводятся, они не могут проплатить, потому что на это назначение нельзя купить валюту, спрос уменьшается.

Любая административная мера временна. Мы понимаем, что рыночной экономике невозможно функционировать, когда есть административные меры. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что меры, которые вводятся, они необходимы. Банкиры каждую среду встречаются с нашим банковским управлением, и мы проговариваем те возможные варианты, которые предлагает НБУ, сами банки для решения существующих проблем. Но акцентирую еще раз – это необходимость на сегодняшний день. Я уверен, что за 1-2 месяца после выборов, после стабилизации ситуации в стране, после прекращения военных действий, мы обязаны создать экономические условия дл притока инвестиций. Для этого у нас есть отношения и с западными потенциальными инвесторами, и с американскими. «Серый бизнес» убивает экономику не только сейчас, он убивает желание инвесторов вкладывать деньги в нашу страну. Если мы сейчас воспользуемся и сделаем этот момент, то я уверен, что в ближайшее время ситуация будет стабилизироваться и, соответственно, предложение валюты будет намного больше, чем спрос.

Руслан Черный: И все-таки Национальный банк борется с этим явлением, а экспортеры продолжают придерживать валюту. Что с этим можно сделать?

Сергей Мамедов: Для того, чтобы экспортеры не могли придерживать валюту, должно быть принято решение – закон о трансфертном ценообразовании. Когда не смогут по контрактам занижать стоимость, и расчеты не будут проводиться где-то за переделами Украины, тогда не будет возможности не заводить сюда выручку. Пока те, кто этим занимаются, не видят риска, пока у них есть эта возможность, они определяют условия, как можно работать по тем же контрактам и заводится валюта у нас настолько, сколько необходимо для того, чтобы их бизнес, который находится здесь, мог функционировать.

Валерия Гонтарева: Я вас снова хочу вернуть в то русло, что Национальный банк, если вся сегодняшняя экономика остановится, и вы придете к НБУ и спросите: «Почему вы не стабилизировали ситуацию», я хочу, чтобы каждый в нашей стране понял, что это просто нонсенс. Давайте понимать четко.

Сегодня был профессор Кириленко, который очень четко сказал, что надо начинать делать. Он сказал, очевидно, что первое с чего бы он начал – предложил провести реформу и полную реструктуризацию НАК «Нафтогаза». Сергей Мамедов очень активно работает с НАК «Нафтогазом» и понимает его проблемы. Более того, мы тоже как Национальный банк на интервенциях продаем нашу драгоценную валюту НАК «Нафтогазу». И тоже понимаем, почему мы это делаем. Поверьте мне, проблема НАК «Нафтогаза» возникла не сегодня, это наполненные дисбалансы за 23 года нашей жизни.

Если ациональный банк пытается решить вопросы курсообразования, то наш крупнейший в стране импортер – НАК «Нафтогаз». Поэтому давайте начнем с глобальных экономических причин, и оттуда начнем наши реформы. Поэтому я полностью поддерживаю то, что мы должны начать реформирование с того же НАК «Нафтогаза». Поверьте мне, потом я нарисую очень большой список того, куда мы должны иди дальше.

И в этот момент НБУ, который обвиняли в том, что мы не взяли профессиональных людей. Вы же понимаете, предыдущий директор управления кадров 20 лет был в Национальном банке. Теперь у нас новый директор управления кадров, мы наняли его из Райффайзен Банк Аваль. Это очень профессиональный человек, он помогает нам строить новую команду. Опять же мы взяли нового человека – Сергея Пономаренко из Универсал Банка, одного из лучших валютных трейдеров на рынке, и он помогает нам строить инфраструктуру нашего валютного рынка.

Могу вам сказать, что на прошлом кругом столе я объявила вам о том, что мы хотим ввести институт 15 маркетмейкеров. На сегодняшний день хочу вам рассказать рекомендации технической миссии Международного валютного фонда, которая как раз приехала нам помогать в выстраивании правильной инфраструктуры рынка. Потому что, к сожалению, вы понимаете, что страна, для которой курс был священной коровой, была вечная привязка, даже коридора не было – был фиксированный курс все время. То Украина даже не подготовила инфраструктуру своего рынка для того, чтобы курс был плавающим. Поэтому перекосы, даже очень незначительные, бывает, приводят к совершенно неожиданным результатам.

Поэтому мы попросили, к нам приехала специальная миссия, которая спонсировалась Международным валютным фондом. Возглавлял эту миссия глава форекса из Бразилии, теперь он работает в Международном валютном фонде, но раньше он отвечал за рынок форекс в Бразилии, и рассказывал, как бразильский рынок проходил все эти построения своей инфраструктуры. Это была большая делегация, очень полезно то, что они нам сказали: они очень приветствовали нашу идею введения маркетмейкеров.

Единственное, что они нам сказали: «Давайте мы это сделаем чуть позже». Потому что на сегодняшний день все банки находятся в одной позиции – ходить на интервенции к НБУ, поэтому мы не достигнем желаемого эффекта. И, во-вторых, они нам тоже рекомендовали, что между крупнейшими банками на рынке тоже существует лимит недоверия, а нам надо, чтобы наши маркетмейкеры имели линии, установленные на все остальные банки. Потому что только тогда у нас будет происходить это перетекание на рынке, а не крупнейшие банки смогут у себя внутри сконцентрировать все потоки и затянуть к себе всех клиентов.

Поэтому на сегодняшний день было принято решение, что все-таки мы будем идти наилучшим способом. Они рекомендуют голландский аукцион – от высшей цены к нижней. Мы делаем интервенции, потому что мы согласовали с нашими банкирами, экспортерами, импортерами наш индикативный курс. Поэтому мы идем путем еженедельных интервенций как на поддержку касс банков, так и на поддержку импортеров.

Руслан Черный: Решения, которые принимаются Национальным банком, действительно часто вызывают вопросы, почему он так делает и вопрос открытости его позиций, на самом деле, очень важен. То, что я сейчас слышу от банкиров, что неплохо бы, чтобы НБУ перед принятием кого-либо постановления за 2 дня отсылал проекты решений по банкам, это бы снимало 90% негатива в их отношении. Хотел бы дать слово Игорю Шумило, чтобы он рассказал как в других странах происходили реформы, к чему они привели, и как это возможно сделать и учесть в реформе НБУ.

Игорь Шумило: Так як прозвучало, можливо це звинувачення пані Гонтаревої не до присутніх, а до інших. Я просто прочитаю інформація з сайту центрального банку, ви можете самі її перевірити. 19-го числа вийшло шість банків, рефінансування від 1 мільярду на 89 діб; 24-го на 13 днів два банки 73 мільйони, ставка 18 і 16%, а 1.10 – два банки на 13 днів зі ставкою 15%. А перед цим було прийнято рішення про те, що рефінансування всіх попередніх кредитів, які були, будуть даватися по ставці 12,5 + 1,5%.

Я от зараз не розумію, чому тримаючи близькі до ринкових, але ще недостатньо операційні ставки, чому такий великий розрив між базовою ставкою в 12,5%, а операційні ставки високі. Я переконаний, що ніхто з присутніх не хоче звинувачувати.

Валерия Гонтарева: Я сразу отвечу.

У нас тут сидит Серей Мамедов, который, я думаю, подтвердит. Есть аукционы на 90 дней, а есть аукционы на две недели. Скорее всего, деньги на две недели никто не хочет брать, поэтому там ставка всегда будет ниже, чем на 90 дней. Если бы объявили на год, ставки были бы еще выше. Банки сами подают, это формируется в автоматическом режиме. Мы выставляем, банки не подают. Скорее всего, по 15% по тому и на 13 дней, на рынке ставка, скорее всего, была дешевле, они не ходили к нам, брали на рынке. Это все рыночные ставки. Надо просто понимать, как это работает. Может быть Сергей вам расскажет механизм подачи заявок, чтобы было понятно, как это работает с рынка. Я объясняю как от НБУ это работает.

Что касается реструктуризации, которую мы уже провели, и о которой вы говорите, что это 12,5 + 1,5%. Первое, что мы сделали. Банковская система для того, чтобы вы все пошли в банки и принесли свои деньги, и понимали, что там все хорошо, из-за того, что произошла аннексия Крыма, потеря бизнеса банками в Донбассе и Донецке, мы банкам, которым были выданы санационные кредиты и кредиты на поддержание ликвидности раньше, мы сделали для всех банков без исключения установили банковские каникулы сроком на три месяца. То есть все, что они нам должны вернуть, они будут начинать возвращать через три месяца.

Что мы еще сделали? Понимая, какая ситуация сложилась с балансами банка, понимая, что все активы, которые были в Крыму у банков потеряны, что в Донецке и Луганске произошел отток депозитов порядка 35%, что в Луганске два месяца нет электричества и банковская систем отключена полностью, что в Донецке мы тоже отключили банковскую систему где-то полтора месяца назад. Понимая все это, мы предложили банкам возможность реструктуризации взятых ими кредитов на четыре года, когда амортизация этих кредитов будет по 25% в год для всех без исключения.

Что мы при этом сделали. При этом мы поставили плавающую ставку Национального банка + 1,5%. То есть повысится ставка, будет она, например, 14%, то плюс 1,5% будет 15,5%. Сейчас она 12,5 + 1,5% - это 14%. Более того, она привязана к плавающей ставке на следующие четыре года. Еще. Мы настолько усилили качество этих залогов. Чтобы иметь возможность реструктуризировать этот кредит, никто в НБУ больше не принесет совершенно некачественный актив в залог. Поэтому главная задача нашей реструктуризации – не только сделать банкам продление выплат и рефинанса, и более-менее стандартные ставки для всех, потому что, опять же, были совершенно разные ставки для банков. Теперь мы выровняли, это будет одинаковое ценообразование для украинских банков. Но при этом мы очень сильно усилим залоги, которые есть и будут находиться в НБУ.

А теперь Сергей может рассказать, как работает рыночная ставка на ежедневных тендерах на аукционах.

Сергей Мамедов: Основное единственное обеспечение – это гособлигация. Поэтому когда срок операции на две недели, спрос намного меньше, потому что банки между собой могут проводить эти операции. Если есть лимит на контрагента, лимит по операциям, лимит платежного баланса банка, он может сделать его своим контрагентом. Три месяца на межбанковском рынке сейчас очень большой срок, поэтому единственным оператором на рынке является НБУ: спрос больше – цена больше. Другого обеспечения, к сожалению, нет, сейчас только можно брать деньги под государственные облигации.

Игорь Шумило: Один і той ж термін – 13 днів. 24-го по ставці 18,16%. Але 01.10…

Сергей Мамедов: Переход на месяц он всегда дороже стоит.

Игорь Шумило: Але рекомендації центрального банку полягала у наступному: зменшити множинність цих ставок рефінансування, зробити їх більш прозорими і регулярними. Тоді ви будете мати ринкову ціну.

Валерия Гонтарева: Так это вам объясняют, услышьте нас. Это есть рыночная цена, вам Сергей сказал – 13 дней 24-го стоили по другой ставке, чем 13 дней 1-го. Вот по тому оно и стоило, что это рыночная цена, Нацбанк ничего не устанавливал. Банки пришли, показали ставки: чем выше ставки на межбанке, тем выше ставки, по которым они приходят к нам брать. Вот и все.

Господа, еще раз хочу вам сказать: приходите к нам всегда, и мы лично будем вам рассказывать, что происходит. Потому что чем больше вы буде ходить к экспертам, слушать про множественность ставок, тем меньше понимания у вас будет. Это совершенно не соответствует действительности. Приходите к банкирам.

Игорь Шумило: Якраз про це я хотів сказати, що насправді переконаний, що пані Гонтарева всіх вас вже запросила на регулярні інформаційні дні, які проводились, і я маю надію, будуть проводитись в Національному банку на регулярній основі з роз’ясненням всіх цих питань, пов’язаних. Чи є насправді голландський аукціон, коли одні купують по ставці 14,1%, а ставка відсікання 12,8%. Хто по якій ціні потім повинен продавати в банках, і всі ті питання, котрі є.

Друге. Я вам передам рекомендації, які неодноразово давались попередньому керівництву на протязі останніх 10 років відносно публічного оприлюднення графіку засідань правління, на яких приймаються ключові рішення з монетарної політики. Пояснення в прес-релізах, але не тих, що містять фразу: «З метою стабілізації валютного ринку мі зробили це». Покажіть яким чином це буде.

Наступне. Перед вами дехто став головою центрального банку Індії. Що він робить? І він насправді після кожного прийняття рішення проводить дві розгорнуті прес-конференції, на які запрошує журналістів, заступників, директорів ключових департаментів, які відповідають там на питання, і потім журналісти несуть цю інформацію. Проводить окрему зустріч з ключовими макроекономістами. Ви бачите другу групу монетарщиків чи економістів, будь ласка, запрошуйте. Але ця інформація, яка потім викладається на сайт. Кожен може прочитати, зрозуміти і сказати: «Так, я вірю в цілі, завдання і рішучість Національного банку боротись з цим», і я буду це підтримувати. Ну вибачте, пані Валерія, ви несете відповідальність.

Валерия Гонтарева: Как вы видите, мы с вами здесь уже второй раз в одном и том же коллективе. Глава Нацбанка уделяет этому вопросу много внимания. Я помню, что после моего первого месяца работы была очень большая пресс конференция со всеми журналистами. Я знаю, что сегодня у меня будет интервью каналу, а до этого было интервью другому каналу. Как вы знаете, в стране много разных каналов, у нас демократия и нет одного национального канала, куда бы я могла вещать не переставая.

Игорь Шумило: Скажіть будь-ласка. Є монетарний огляд, який висить на сайті Національного банку. Хто з вас, прочитавши цей монетарний огляд, може сказати, які цілі в монетарної політики, як вони виконувались і що відбулось. Насправді треба віддати належне – НБУ виставив на свій сайт Меморандум. Спочатку, правда, на англійській, зараз він є на українській. Але скажіть мені, будь ласка, чому та табличка по критеріях, яка висить на сайті Міжнародного валютного фонду, вона таємно прихована?

Валерия Гонтарева: Она не тайная, она в прямом эфире всех мировых сайтов. У нас сейчас прямая мировая паутина.

Игорь Шумило: Чому вона не на сайті Нацбанку?

Валерия Гонтарева: Если я еще буду на сайт Национального банка это размещать, я думаю, точно некому будет руководить НБУ. Спасибо большое, благодарю всех! И я надеюсь мы будем встречаться, и приводить мировых экономистов, которые помогут.