О назначении

– Решение о вашем назначении было принято в рекордно сжатые сроки и неожиданно для участников рынка. Кто и когда вам предложил возглавить Нацкомфинуслуг?

– Еще месяц назад ко мне обратились знакомые бизнесмены, с которыми мы вместе стояли на Майдане. Они сказали, что сформировано новое правительство, которое сейчас ищет профессионалов, людей из бизнеса, которые бы возглавили профильные регуляторные органы. Мне предложили должность руководителя Нацкомфинуслуг и попросили отправить свое резюме в Кабинет министров. Я это сделал, и какое-то время ничего не происходило. Никто никуда меня не вызывал, не общался, не спрашивал, не предлагал и не просил. А поскольку никаких обязательств я на себя не брал, решил, что моя кандидатура просто не подошла. После этого мне начали звонить депутаты из фракции УДАР: спрашивали, обсуждалась ли со мной должность руководителя комиссии. Таких звонков было несколько. Я всем сообщал, что резюме отправил, но никакой реакции не последовало. Депутаты выразили готовность поддержать мою кандидатуру, говоря, что я профессионал с опытом работы в финансовом секторе. На прошлой неделе меня вызвали на интервью в правительство. Я общался с министром Кабмина Остапом Семераком. Тогда мы с ним договорились, что нам нужно еще раз встретиться и более подробно обсудить мое видение небанковского финансового рынка. А уже в среду он позвонил и сказал, что откладывать вопросы дальше нельзя: комиссию необходимо срочно усиливать, и если я готов, то должен приехать. В тот же день я был в Кабмине со всеми документами, изложил чиновникам свою позицию, и меня назначили.

– О чем вы рассказали на заседании Кабмина?

– Я считаю, что в Нацкомфинуслуг есть две основные проблемы. Первая, и самая главная – это массовая и системная коррупция. Об этом всем известно. В той или иной степени страховые компании с ней сталкиваются уже давно. Меня, как участника рынка, эта проблема тоже не обошла. Вторая – это закрытость Нацкомфинуслуг. Я считаю, что к ее работе нужно привлечь участников рынка. Сама по себе комиссия мало что может сделать: у нее недостаточно ресурсов, сил и возможностей для реализации ряда реформ, необходимых для развития рынка. Регулятор должен прислушиваться к участникам, к профильным объединениям и ассоциациям, вовлекать их в работу, например, создавая рабочие группы для решения тех или иных проблем. У комиссии с ними должен быть постоянный диалог. Тогда мы сможем не просто заниматься регулированием, а будем решать насущные для рынка проблемы, разрабатывать и внедрять стратегические инициативы. Сами по себе чиновники-бюрократы ничего нового не придумают и, тем более, не сделают. Кроме того, я считаю, что именно общение с бизнесом должно помогать регулированию рынка: все знают, какие компании и как работают на рынке, кто ведет фиктивную деятельность, кто отмывает деньги различных структур, кто движется к банкротству, а кто уже фактически банкрот. Эта информация должна помочь регулятору в работе.

– Очевидно, что при таком масштабе проблем вам, как руководителю Нацкомфинуслуг, не обойтись без непопулярных шагов. На что вы готовы пойти?

– В первую очередь это может быть аннулирование или приостановка лицензий. Не исключены и санкции к компаниям, которые не привыкли или не умеют честно работать. Безусловно, эти меры непопулярные, но без них нельзя двигаться дальше.

– Вы много лет проработали в бизнесе, а теперь заинтересовались госслужбой. Почему?

– Да, я до 2009 года работал в крупной структуре – украинском Альфа-банке, где прошел путь от рядового сотрудника до председателя правления. Дальше расти было некуда. Можно было только стать акционером, но в Альфа-групп это было нереально, поэтому я ушел строить свой бизнес, где за пять лет достиг определенных успехов. Новый Альфа-банк, конечно, не вырастил, но результатами доволен. Сейчас же наступило такое время, когда есть возможность все кардинально изменить. Некоторые мои знакомые, например, Игорь Белоус и Андрей Коболев, уже нашли свое место в правительстве (Игорь Белоус назначен первым заместителем министра доходов и сборов, а Андрей Коболев – главой компании «Нафтогаз». – прим. ред.). Для меня это назначение – своеобразный вызов, новая ступень в жизни. Я не политический деятель, поэтому шансов попасть на должность такого уровня у меня не было и вряд ли они еще появятся. То, что я работал в бизнесе, снабдило меня глубинным пониманием проблем рынка. С первого дня революции стоял на Майдане: в моих, как бизнесмена, интересах было сломать действовавшую коррупционную систему власти. Мы это сделали и должны построить честный рынок.

О российских спецслужбах

– Сейчас вас обвиняют в связях с российскими спецслужбами и в наличии помимо украинского еще и российского паспорта. Что вы можете сказать об этом?

– Эти обвинения не имеют никакого отношения к действительности. В другое время подобные заявления были бы смешными, но с таким тиражированием глупостей уже не до шуток. Я родился в 1976 году в Одессе в простой рабочей семье. Мои родители – геологи. В Одессе я закончил школу и университет. Пока учился, работал в обладминистрации, поэтому опыт госслужащего у меня хоть и небольшой, но есть. После университета начал работу в компании PriceWaterhouseCoopers, которая тогда только открыла в Одессе небольшой проектный офис по реформированию банков. В 2000 году переехал в Киев, где год работал в финансовой корпорации ING в проекте по реструктуризации Ощадбанка, а потом устроился в Альфа-банк. Незадолго до этого консорциум «Альфа-групп» только приобрел в Украине небольшой Киевский инвестиционный банк и набирал персонал. Я долго колебался. Ведь до этого я трудился в иностранных компаниях и видел, как работали украинские банки, поэтому особого энтузиазма у меня не было. Но моим непосредственным боссом – руководителем группы риск-менеджмента – стал американец Филипп Гальперин. И это меня подкупило. Как оказалось в дальнейшем, Альфа-банк брал пример не со своих российских коллег, а перенимал опыт иностранных учреждений. Через два года я стал членом правления банка, а с 2006-го по 2009-й –возглавлял учреждение. Благодаря сильной команде и поддержке акционеров нам удалось поднять банк из четвертой группы по классификации НБУ в первую. При этом хочется отметить, что «Альфа-групп» – это частная финансово-промышленная группа. Ее основатель и совладелец Михаил Фридман родом из Львова.

– Вы поддерживаете с ним отношения?

– Нет. В «Альфа-групп» я был не на том уровне, чтобы общаться с Михаилом Фридманом.

– Насколько нам известно, в 2009 году вас с коллегами попросили уйти из Альфа-банка после того, как московские акционеры ознакомились с результатами работы учреждения во время кризиса. Было принято решение принести в жертву часть руководства украинского офиса. Это правда?

– Не совсем. Никто меня из банка не просил уходить. В 2009 году московские акционеры решили, что у них было недостаточно контроля над бизнесом в Украине, а поскольку ситуация на рынке в 2008-2009 годах была сложная, и Альфа-банк, как и другие участники рынка, понес потери, акционеры поставили задачу максимально сократить расходы. Попросту говоря, «закрутили гайки». Мне тогда предложили должность первого зампреда правления, а во главе банка планировалось поставить человека, который бы обладал правом подписи, а по сути должен был следить за ситуацией. Я отказался и ушел из Альфа-банка.

– Такой человек в Киеве появился?

– Безусловно. Именно тогда была назначена Виктория Михайлё, которая следит за бизнесом консорциума «Альфа-групп» в Украине. В свое время у меня, как руководителя банка, были определенные бизнес-функции, сейчас у председателя правления другая работа.

– Насколько ваш собственный бизнес был связан или связан сейчас с «Альфа-групп»?

– Откровенно говоря, никак. Когда я ушел из «Альфа-групп», то рассчитывал, что буду тесно сотрудничать с банком и группой, но этого не произошло. С Альфа-банком у меня за все это время практически никаких бизнес-отношений не было.

О конфликте интересов

– Вы являетесь мажоритарным акционером страховой компании «Ритейл-Страхование». Участники рынка считают это основанием для конфликта интересов на посту главы Нацкомфинуслуг. Вы будете продавать свой актив?

– Конечно. Более того, эти планы появились еще осенью прошлого года. Я с октября веду переговоры с одним из британских фондов, который заинтересован в покупке этой страховой компании. Планировалось, что мы закроем сделку в апреле-мае этого года. Теперь придется максимально ускориться. Надеюсь справиться в течение недели.

– А продавать свой бизнес в компании Investohills Capital вы тоже планировали?

– Нет. Но раз уж судьба так повернулась, то придется. Согласно законодательству, я не могу быть владельцем даже непрофильного бизнеса. Покупателями станут мои партнеры – Андрей Бобышев и Антон Сергеев.

– Можете назвать сумму активов, которыми владеете?

– Сейчас их невозможно оценить, учитывая особенности оценки бизнеса в нынешний нестабильный период.

– Участники рынка утверждают, что вас связывают близкие отношения с руководством СК «Альфа Страхование» и, как результат, эта компания может рассчитывать на определенные преференции. Что вы можете на это сказать?

– В свое время мы покупали, по сути, набор лицензий – это была небольшая компания «Остра-Киев». В эту команду мы смогли пригласить высококлассных специалистов, благодаря которым компания выросла до тех позиций, которые она занимает на рынке сейчас. Кроме дружественных отношений с руководителем компании Яцеком Мейзнером и еще несколькими лицами, меня с СК «Альфа Страхование» больше ничего не связывает.

– Вы гарантируете отсутствие преференций для этих компаний и равные условия работы для всех остальных страховщиков?

– Да. Я заинтересован в том, чтобы на украинский страховой рынок пришли иностранные инвесторы. Для этого нужно создать здесь благоприятную бизнес-среду.

– Еще вы являетесь главой набсовета двух коллекторских компаний – «Вердикт» и eCall. Это тоже ваш бизнес?

– В марте я вышел из набсовета обеих компаний. Это бизнесы, которые принадлежат Investohills Capital. После продажи доли в Investohills Capital я не буду иметь отношения к этим компаниям.

О коррупции

– Вы сказали, что в Нацкомфинуслуг процветает коррупция. Как вы будете с ней бороться? Планируете ли вы менять всех ключевых лиц?

– Об этом пока рано говорить. Я с членами комиссии даже толком незнаком, не знаю, кто из них чем занимается. Возможно, придется провести аудит. Хотя, насколько мне известно, в Нацкомфинуслуг уже идет комплексная проверка Контрольно-ревизионной комиссии. По ее результатам мы определим реальное положение дел и сможем делать какие-либо выводы. После этого будет ясно, кто останется работать, а с кем придется распрощаться. На самом деле я не сторонник революционных решений типа массового увольнения. Но если будет такая необходимость, то придется.

– По неофициальным данным, зарплата руководителя комиссии – менее 6 тыс. грн. Очевидно, что остальные сотрудники получают еще меньше. Лично вы, как владелец бизнеса, привыкли к совершенно другим доходам. При таком гособеспечении вы считаете, что способны побороть коррупцию?

– Я надеюсь бороться с коррупцией в ближайшие два-три года, не больше. За это время мы должны решить ключевые проблемы, навести порядок на рынке и запустить основные механизмы работы. На этот период для жизни мне хватит собственных средств. Потом я, скорее всего, снова вернусь в бизнес. Работать всю жизнь на 6 тыс. грн сложно. А в бизнесе я смогу заработать больше.

– Комиссия катастрофически недофинансирована: имущество покупается за средства, полученные, в том числе от участников рынка, в виде взяток и откатов. За эти средства покупали оргтехнику в ведомство бывшие главы Волга и Визиров. Как в такой ситуации может работать структура?

– Честно говоря, я даже не думал над этой проблемой. Я не был в курсе, что все настолько критично. В крайнем случае у меня компьютер есть. Я руководил разными бизнесами на разных стадиях – и в период роста, и падения. Всякое бывало. Если недостаточно денег, то всегда можно отказаться от чего-то лишнего, где-то подсократить, где-то ужаться и освободить резервы для чего-то более важного. Главное – правильно расставить приоритеты.

– И все-таки как вы планируете искоренять коррупцию на рынке, где годами строились схемы. Сейчас ушла «семья», но осталось страховое лобби в парламенте, которое за определенные вознаграждение решает все вопросы в госорганах и лоббирует принятие нужных законопроектов. Есть страховые пулы, которые работают в интересах отдельных компаний. Как сломать эту систему?

– Источником коррупции могут быть либо непрозрачные схемы принятия решений, либо забюрократизированный документооборот, который позволяет до бесконечности затягивать выдачу разрешительных документов. Например, я знаю случаи, когда крупные компании – лидеры рынка по четыре-пять месяцев не могли получить лицензию на один из видов страхования: они неоднократно подавали документы в комиссию и каждый раз что-то было не так. Причем причиной отказов были не глобальные причины – неудовлетворительное финансовое состояние или невыполнение обязательств, а вопросы «по форме» – даже к пропущенным запятым. С этим можно бороться: упростить документооборот и ввести персональную ответственность для тех, кто затягивает принятие решений. В каждом конкретном случае нужно найти и устранить первопричину. Возможно, в такой работе меня будут ждать какие-то неудачи, но я готов с ними бороться.

– Еще один источник доходов комиссии – проверки участников рынка. В результате компаниям, которые находились в предбанкротном состоянии и не выполняли свои обязательства, за определенную плату «рисовались» результаты проверки, и компания продолжала работать на рынке. Как, по вашему мнению, ее можно решить?

– Я считаю, что ряд функций нужно передать профильным ассоциациям, а также внешним службам. Например, зачем нам своими силами постоянно всех проверять? Это могут делать независимые аудиторы, с которыми мы будем сотрудничать. Чем меньше документооборота в комиссии, тем лучше. Функция контроля в комиссии останется, но делать это можно по-разному. Например, можно контролировать только те компании, на работу которых есть жалобы. Нужно определить ключевые индикаторы работы страховщиков и уже по ним следить за ситуацией на рынке. А если есть отклонение, тогда необходимо точечно назначать специальную проверку. Во всем процессе большие полномочия получат профильные ассоциации. Они намного лучше знают своих членов, поэтому могут сигнализировать нам обо всех проблемных моментах.
 

О первых шагах

– Страховой рынок уже не первый год ждет новую редакцию закона «О страховании», но пока результата нет. Документ с боем прошел первое чтение. Можно ли ожидать принятия документа уже в ближайшее время?

– Как участник рынка, я сам очень давно ждал принятия этого документа. И всеми силами буду лоббировать его принятие. Как мне сообщили в парламентском комитете по вопросам финансовой и банковской деятельности, сейчас над законопроектом идет активная работа. Меня заверили, что новая редакция закона будет принята уже в ближайшее время.

– Депутаты фракции УДАР довольно активно сотрудничают с объединениями страховщиков. Планируете ли вы продолжить эту традицию?

– С этого нужно начать работу на должности главы Нацкомфинуслуг. Не с изменения штатного расписания, покупки компьютеров или громких заявлений, а именно со встречи с руководителями всех профильных ассоциаций. Необходимо определить основные проблемные места и дальше заниматься их решением. И только после этого можно составлять стратегию развития рынков и план работы на ближайшее время. Этим я сейчас и занят.

– На банковском рынке Нацбанк ежедневно следит за состоянием подконтрольных ему учреждений. Как вы считаете, есть ли смысл внедрять такой механизм на страховом рынке, чтобы избежать манипуляций с отчетностью? И будет ли комиссия наконец-то публиковать отчетность страховщиков, как это делает НБУ с банками?

– Я думаю, пока говорить об этом очень-очень рано. К тому же страховой и банковский бизнес отличаются. Здесь скорее должна идти речь о самодисциплине. При этом я считаю, что как минимум годовая и ежеквартальная отчетность страховщиков должна быть публичной. Хотя все мы прекрасно знаем, что любую отчетность можно нарисовать. Например, при приближении отчетной даты страховщик может взять кредит и нарисовать в балансе красивую картинку. Возможно, имеет смысл в ежемесячной отчетности ввести требование указывать размер и сроки кредитной задолженности компании. Если на балансе много кредитов, компания должна объяснить, для чего привлекалось финансирование. Или же можно уменьшать норматив ликвидности на размер кредитной задолженности.

Андрей Волков

Родился в 1976 году в Одессе. В 1998-м окончил Одесский экономический университет, факультет международной экономики. Параллельно работал в Одесской обладминистрации. С сентября 1997-го по август 1999 года трудился в одесском отделении аудиторской компании PriceWaterhouseCoopers, занимаясь проектом по реформированию банков. После этого перешел в ING в проект по реструктуризации Ощадбанка. А с 2001 года по 2009-й занимал различные должности в украинском Альфа-банке, где прошел путь от руководителя отдела риск-менеджмента до председателя правления банка. Параллельно, с марта 2006 года по апрель 2010-го был главой набсовета страховой компании «Альфа Страхование». В 2009 году, после ухода из Альфа-банка, совместно с партнерами основал инвесткомпанию Investohills Capital, которая является инвестором двух коллекторских компаний – «Вердикт» и eCall, а также предоставляет полный спектр инвестиционно-банковских услуг. Кроме того, он является держателем контрольного пакета акций СК «Ритейл-Страхование».