·   Какие ключевые факторы влияют на динамику ставок по депозитам физлиц?

·   В каких случаях банки повышают ставки и означает ли это наличие проблем с ликвидностью?

·   Какие депозитные новации банки предложат своим клиентам этой осенью?

·   Фактическая отмена ограничений на снятие средств с валютных счетов. Чего ожидать банкам: оттока средств клиентов с депозитных счетов или возврат валюты в банковскую систему?

·   Способен ли транш МВФ вернуть доверие вкладчиков к банкам?

·    Какими будут ставки по депозитам населения этой осенью?

К участию в мероприятии приглашены:

·        старший советник президента Альфа-Банка Роман Шпек;

·        председатель правления БТА Банка Валерий Прохоренко;

·        председатель правления Вектор Банка Вадим Березовик;

·        заместитель председателя правления Банка Форвард Дмитрий Яковлев;

·        начальник управления депозитних продуктов ТАСкомбанка Оксана Крамаренко.

Модератором круглого стола выступит управляющий партнер «Финансового клуба» Руслан Черный.

Стенограмма круглого стола «Какие ставки по депозитам для населения будут этой осенью?»

Модератор круглого стола – управляющий партнер «Финансового клуба» Руслан Черный:

– «Финансовый клуб» продолжает серию круглых столов. Сегодня наша тема – «Какие ставки по депозитам для населения будут этой осенью?». Мы видим, что ставки в последнее время стабилизировались и начинают активно снижаться. Если посмотреть на украинский индекс депозитных ставок, который рассчитывается Нацбанком, то за последние три месяца как 3-месячные, так и 12-месячные ставки фактически упали на 1,5%. Сегодня мы попытаемся спрогнозировать, что дальше готовят банки для своих клиентов и будет ли повышение ставок в преддверии новогодних праздников. Обсудим, являются ли высокие ставки показателем плохой ликвидности банков и насколько эта ситуация краткосрочна, а также насколько активные ставки по депозитам могут влиять в дальнейшем на экономику, на привлечение денег от населения и на снижение кредитных ставок. Поговорим еще о том, как транш МВФ в $1 млрд скажется на ликвидности всего рынка.

Мы видим, что Нацбанк для физических лиц уже фактически снял ограничения по валютным депозитам: в течение одного дня человек может снять деньги в эквиваленте более $9 тыс. Сможет ли доверие украинцев восстановиться настолько, что они достанут все эти $30 млрд из-под матрацев и вернут в банковскую систему.

Мы сегодня пригласили к дискуссии старшего советника президента Альфа-банка, главу Независимой ассоциации банков Романа Шпека; председателя правления БТА Банка Валерия Прохоренко; председателя правления Вектор Банка Вадима Березовика; заместителя председателя правления Банка Форвард Дмитрия Яковлева; начальника управления депозитных продуктов ТАСкомбанка Оксану Крамаренко.

Первое слово я хотел бы дать Роману Шпеку. Роман Васильевич, Альфа-банк является одним из крупнейших игроков рынка, которому украинцы доверяют свои сбережения. И если в начале кризиса – в конце 2013 года – в вашем банке клиенты довольно активно снимали депозиты, в первую очередь – валютные, то сейчас ситуация стабилизировалась. В последние месяцы негативной динамики нет, есть только приток средств на счета вашего банка. Какая сейчас динамика по депозитам населения?

Роман Шпек: Дякую. По-перше, я б не хотів такої стабільної ситуації, а б хотів росту. Враховуючи те, що відбувається в країні, економіці та банківській системі, нам потрібна не стабільність, а поступове і швидке економічне зростання. Ознакою роботи Альфа-банку в Україні є те, що акціонери банку глибоко віддані збереженню і розширенню свого бізнесу попри ті труднощі, які ми називаємо короткостроковими, хоча цей короткий термін триває в Україні вже багато років. Але розуміючи, що є внутрішньо- і зовнішньополітичні проблеми, в цілому акціонери вірять в Україну і надають активну підтримку Альфа-банку. Вони збільшують свою присутність, ми чекаємо зараз на чергові рішення з придбання UniCredit Bank Укрсоцбанку. Через те менеджмент вправі пропонувати нові сучасні рішення і вести добрі комунікації з нашими клієнтами. Та довіра, яку ми маємо завдяки підтримці акціонерів, дає нам можливість бути відвертими з клієнтами. Ми пояснюємо, що ми надійний банк, і завжди в будь-яких умовах в Україні та за її межами, де працює Альфа-банк, ми виконуємо свої зобов’язання. Навіть коли інші банки не виконують своїх зобов’язань, списуючи це на кризу. Отже повага до клієнта і турбота про власний імідж дає можливість нам переконувати наших клієнтів.

Ви ставите питання про ставки, чи будуть вони далі знижуватись? Для мене зниження ставок – це здорова тенденція, оздоровлення ситуації в економіці та в країні в цілому.

Минулого року ставки за депозитами були біля 30%, а темпи інфляції на кінець року були 43%, у травні – 61%. То хіба 30% покриває 60% чи 43%? Ні. Реальна ставка була від’ємною. Якщо зараз на кінець року інфляція буде 12%, а депозитна ставка, скажімо, 18%, то є можливість 6% заробити, а там 30% втрачали. То чому ми аналізуємо величину, а не розмір реальної ставки? Треба розуміти, що банк – це не та установа, яка бере депозити для того, щоб за них заплатити. Не тільки заплатити. Банк бере депозити, щоб їх розмістити в інші активні операції – або цінні папери, або кредити – і з більшою дохідністю заробити для банку і повернути вкладнику.

Ми бачимо, що сьогодні депозитна ставка – 16-18%. А я боюся тих наслідків, які будуть в тих банках, що пропонують 21%. Бо це говорить або про недовіру до банків чи його власників, або про те, що є проблеми ліквідності. Скажіть мені, сьогодні в Україні є можливість розмістити ці гроші під вищі відсотки? Банку ж треба десь заробити. А де він може заробити, якщо економічне зростання професійні економісти називають «статистичними змінами на низькій базі порівняння», бо росту як такого ще немає. Мені здається, що якщо інфляція буде до 12%, а наступного року на кінець звітного періоду – 8%, але ми передбачаємо, що – біля 10%, ставки залишатимуться позитивними. Те, що громадяни зможуть заробити, це добре. Уряд і Національний банк виконують свої зобов’язання щодо якісної бюджетної та грошово-кредитної політики і створюють передумови для економічного зростання. Якщо реальна ставка буде хоч і невисокою, але позитивною, це говорить про те, що громадяни мають можливість зберігати свої кошти.

Інша проблема полягає в тому, що багато банків мають надмірну ліквідність. Вони купили велику кількість депозитних сертифікатів Нацбанку на сотні мільярдів, а далі вони не можуть вкладати в економіку ці кошти, які ще в них є як ліквідність, через те, що реформи не відбуваються, фінансовий стан позичальника кращим не стає і фінансова реструктуризація, закон про яку скоро набуває чинності, обмежується небажанням Міністерства фінансів розглянути здорові пропозиції банківської системи в плані оподаткування, різного роду прощень, списань, реструктуризацій тощо. А реформована банківська система має нові вимоги. Ми повинні знати свого клієнта. Навіть якщо це офшорна компанія, ми повинні дійти до кінцевих власників, бо інакше ми не можемо його кредитувати. А якщо його попередні зобов’язання значно вищі за доходи від реалізації цього проекту, він не отримає кредит. Через це нам потрібно зміщувати акценти: суспільство, громадськість повинні формувати запит до влади на реформи. Якщо подивитись на моніторинг Національної програми реформ, то там моніторингу більше, ніж реформ. Хотілося б, щоб ті результати реформ, які моніторять, обговорювали з учасниками ринку, чи дійсно ми відчули той ефект від зробленого, уже реформованого, як це часто бачать реформатори.

Гадаю, що далі наша активність залежатиме від того, що ми зараз побачимо в сесійній залі – наскільки «батьки» – коаліція приголублять своїх «дітей» – уряд, коли доведеться голосувати бюджет. Що буде домінувати: здоровий прагматизм і бажання завершити реформи чи нова хвиля популізму – за гроші населення ще раз його короткостроково полюбити, а потім знову кинути у вир інфляції та девальвації? Від цього багато що залежатиме. Щодо того, які продукти пропонуватимуть банки і на що буде відгукуватися громадянин – власник коштів, то головне – щоб людина мала довіру до банків і була впевнена, що в країні будуть продовжуватися позитивні зміни. Для того щоб ті гроші, які люди мають на руках, вони принесли в банки, лише відсоткових ставок замало. Нам треба показати, що вчергове країна з цим не зіткнеться. Відміна обмежень, – це дуже добре, але нам залишили право володіння своїми коштами і позбавили права розпоряджання. А право власності передбачає, що недостатньо володіти. Для того щоб я був власником, я повинен мати право у будь-який момент розпорядитися своїми коштами. Я не вірю, що нам допоможе МВФ. Він дає «знеболювальне», знімає шок у наших депутатів. А покращити ситуацію можуть тільки реформи.

– Дуже дякую. Роман Васильович провів дуже правильний лікбез про те, які ключові фактори впливають на депозитні ставки. Звертаюся до Дмитра Яковлєва. Що ще, на ваш погляд, впливає на депозитні ставки, і як ви відчуваєте, що зараз відбувається на депозитному ринку, при тому що ваш банк є досить активним на роздрібному ринку і працює з населенням?

Дмитрий Яковлев: Я хотел бы начать с основных причин, от которых зависят ставки в банковской системе. Роман Васильевич четко описал ситуацию в банковской системе и в стране. Остается только фокусно обозначить основные причины, влияющие на депозитные ставки. Первое, и самое важное – это эффективность работы банковской системы, то, над чем трудится Национальный банк, стараясь усилить работу банков. Он старается сделать несколько бизнес-моделей, которые предлагаются коммерческим банкам, и от них очень зависит ставка по депозитам. Ведь одни банки собирают ресурс, а потом используют его не в тех целях, в которых необходимо, другие банки, наоборот, имеют ресурс, и не знают, что с ним делать, третьи работают внутри себя – «предприятие плюс банк», как «закрытая коробочка». Поэтому эффективность работы банковской системы – это первая фундаментальная причина, которая влияет на ставку по депозитам.

Вторая причина – это стабильность валютного курса. Мы не должны забывать, что население в меньшей степени считает разницу между депозитной ставкой и уровнем инфляции. Да, есть инфляция, есть конкретная ставка по депозиту, но для людей главное – сберечь реальную стоимость, которая находится в кармане. А в Украине, к сожалению, в последнее время наблюдается классический эффект обесценивания сбережений. Он напрямую зависит от снижения производительности труда. Чем выше производительность труда в государстве, тем стабильнее валютный курс и выше эффект сбережений. Если в стране нет высокой производительности труда, то валюта никогда не сможет поддержать такую экономику. Поэтому без реформ будет эффект обесценивания, а значит, население будет сберегать деньги не в своей валюте, а в валюте более твердой – таких стран, как, например, Германия и США, и к тому же – не всегда в банке.

Третья причина – это уровень монетизации экономики. Давайте посмотрим, по какому кругу сейчас вращается денежная масса? По малому кругу денежного обращения. То есть банки собрали у населения деньги, выдали потребительские кредиты, кредиты физлицам и малому бизнесу, но никак не кредиты в серьезный бизнес, в развитие экономики, инфраструктурные проекты, в новые инвестиционные решения – этого всего нет. Деньги с кредитов сразу же возвращаются в население, и население спешит их потратить. Малый круг денежного обращения – это игра в одни ворота. Банки по сути только стимулируют спрос, но не предложение. Предложение остается на стороне производства. А там нужны кредиты, целый цикл, чтобы запустить предприятие, новые рабочие места, то есть повысить уровень монетизации экономики.

Четвертая причина – это уровень инфляции. Инфляция – это показатель развития экономики, который напрямую зависит от двух факторов: рост спроса и рост предложения. В нашем случае, к сожалению, инфляция зависит еще и от девальвации, потому что страна не выдерживает критерий критического импорта. А это значит, что все энергоносители и все ресурсы наших производителей напрямую зависят от валютного курса. Рост курса – это рост цены, рост цены – это рост инфляции.

Что касается нашего банка, то у нас та самая модель, которая стимулирует спрос, но не предложение. Мы собираем у населения депозиты и кредитуем население. Население, получив кредит, бежит его тратить. И снова – по кругу. Таким образом, зарабатывая на потребительских кредитах, мы позволяем себе держать ставку 20%. Но это еще «перегретая» цена, и мы понимаем, что потребительский кредит сейчас в среднем тоже оценивается в размере 30% годовых. Понятно, что это уже маркетинг, предлагаемый клиентам, но реальная доходность в 10% в виде маржи остается у банка, который является монолайнером и имеет четкую розничную модель, связанную с населением, желающим разместить свои средства, и населением, желающим приобрести продукт, товар, услугу быстрее, чем оно зарабатывает.

Роман Шпек: Але тут є суперечливий момент. Світовий досвід показує, що довгі та інфраструктурні проекти розвивають інвестиційні банки, а не комерційні. Треба розуміти, що кредит ніколи не може підмінити інвестицію. А ви проаналізуйте сьогодні фінансовий стан і достатність власного капіталу великих підприємств і позичальників. Якщо будуть йти прямі інвестиції, їх супроводжуватимуть кредити, але не може кредит за недостатності власного капіталу замінити або підмінити інвестицію. І не через те, що банки кращі, але вони зараз втретє докапіталізуються, тому що такі вимоги регулятора і законодавства. А хто з наших серйозних олігархів, великих підприємств, позичальників докапіталізувався, виходячи з кризи, яка була у 2008 році і далі? Без інвестицій вони ніколи не будуть відповідати вимогам надійного позичальника, відповідно і до базельських критеріїв, і нормативних актів Національного банку щодо оцінки ризиків. Ми не можемо обдурювати населення, що завтра знизиться інфляція, будуть дешевші гроші і ми підемо в довгий проект. Не тому, що не хочемо, а через те, що вони не можуть взяти ці гроші на загальних, здорових вимогах. Все упирається у відсоткову ставку, а не у фінансовий стан. Напевно, банкіри краще за всіх, окрім податківців, знають, як і скільки коштів наші фінансово-промислові групи через дірки в законі про трансферне ціноутворення роками виводили у інші юрисдикції. Вони не вкладають у капітал і очікують лише кредитів, притому що власники банків повертають і вкладають в капітал. Це невірна модель розвитку економіки.

– Спасибо, Роман Васильевич. Вы правильно сказали, что за последние два года только банковский сектор активно вкладывал в капитализацию предприятий.

Роман Шпек: 80% інвестицій, які надходили в країну, – це докапіталізація банків.

– Да, банки с иностранным капиталом поддерживали здесь свои «дочки», и владельцы украинских банков увеличивали капитал своих банков, чтобы соответствовать требованиям Нацбанка. На сегодняшний день тенденция в мире повторяет украинскую, или, наоборот, украинская модель повторяет мировую.

Роман Шпек: Ще одне питання, яке ми повинні адресувати до суспільства: чи можна називати позичальників сумлінними за такої корпоративної культури управління?

– Ми бачимо, що вже дві великі німецькі компанії розмістили свої облігації за від’ємною ставкою, і люди дають гроші на те, щоб втратити їх, але зберегти у провідних компаніях. В Україні ставки продовжують знижуватися. Я хотів би запросити до розмови Вадима Березовика. Як ви відчуваєте, що зараз відбувається з депозитним ринком і що ще впливає на населення, яке несе гроші в банк?

Вадим Березовик: Я хотел бы отметить ряд факторов, влияющих на тот тренд, который сейчас наметился, а именно на снижение уровня депозитных ставок. Прежде всего – это отсутствие реального желания банков кредитовать экономику. Банки оказываются не очень защищенными, когда размещают свои кредиты. Проблема не только в том, что собственники крупного бизнеса не захотели поддержать свои компании и не докапитализировали после ряда потрясений, которые были в прошлом. Проблема в том, что сегодня не каждый заемщик готов погашать кредит или не имеет такого желания. Естественно, банк понимает, что вкладывая деньги в кредитование более-менее крупного предприятия, у него могут возникнуть большие сомнения в том, что эти деньги вернутся. Тогда банк не будет иметь желания кредитовать экономику. В силу этого у банков накапливаются большие объемы свободных средств. И они понимают, что привлекают ресурсы физлиц по ставке, которую даже не могут компенсировать, разместив эти деньги в кредитование более-менее крупного бизнеса. Соответственно, возникает вопрос, а стоит ли привлекать по такой высокой ставке? Это один аспект – отсутствие реальной возможности размещения этих денег в реальные кредиты для экономики.

Второй аспект. Мы видим, что Национальный банк уже на протяжении примерно больше года наметил тенденцию по снижению доходности в такие безрисковые инструменты, как депозитные сертификаты. Это тоже по-прежнему давит на уровень доходности, которую сегодня могут заработать себе банки. Не секрет, что кредитование по-прежнему является основным способом получения доходов для банков. Да, рассчетно-кассовое обслуживание и другие комиссионные операции увеличиваются в удельном весе банковских учреждений, но основной доход формируется от кредитного портфеля.

Кроме того, наметилась тенденция возврата вкладчиков в банки. Этому способствует ряд причин: и относительная стабильность на валютном рынке (то, о чем говорили коллеги), и серьезное снижение уровня инфляции по сравнению с прошлым годом. Вкладчик понимает, что при размещении денег на три, шесть и более месяцев номинальная стоимость их останется такой же и реальная покупательная способность их не снизится. Это, конечно, снова привлекает вкладчиков в банки.

Относительная стабильность на востоке страны также возвращает веру вкладчиков в то, что разместив деньги на какой-то более-менее долгий срок, они смогут забрать их в дальнейшем.

Растет экстраликвидность банков. На сегодняшний день она серьезно давит на финансовые показатели банков, поскольку расходы есть, проценты по вкладам нужно платить, а надлежащей доходности, которая покрыла бы уровень депозитной ставки и различные накладные расходы банков, нет. Поэтому банки постепенно снижают процентные ставки.

Также мы видим дополнительные позитивные факторы: предоставление транша МВФ, позитивные сигналы от инвесторов и т. д. Вкладчики перестают бояться за свои деньги и размещать их в банки.

Безусловно, возврат депозитов стимулировала бы убежденность в том, что банковская система наконец-то стабилизировалась и дальнейшего падения банков не будет.

Это та работа, которую банкиры и журналисты должны совместно проводить – показывать, что есть определенная позитивная динамика. Ее нужно поддерживать, и тогда возникнет приемлемый уровень процентных ставок, который будет уже интересен не только для населения, но и для компаний, которые могли бы возобновить производство или расширить свои производственные мощности.

Да, мы не говорим пока о долгосрочных проектах, но возврат к обычному финансированию торгового капитала тоже нужен экономике, чтобы подтолкнуть промышленное производство к росту. 

Что ожидается осенью? Я думаю, что продолжится дальнейшее снижение процентных ставок. Наметилась интересная тенденция: гривна снижается, и это важно, но больше интереса вызывает уровень процентных ставок на валюту. Она банкам сегодня не нужна, и процентные ставки 1-4% годовых являются сейчас обыденными. Да, мы пока еще не дошли до отрицательной процентной ставки по валютным депозитам, но рано или поздно дойдем до какой-то символической цифры. По гривне же, с учетом того, что банки по-прежнему имеют возможность кредитовать, тоже следует ожидать снижения процентных ставок. И тут речь идет не только о потребительском кредитовании, но и кредитовании бизнеса. Но я не думаю, что это будет происходить слишком быстрыми темпами. Мы помним, что к осени растет деловая активность, конец года всегда сопровождается определенными акциями банков, потому что все хотят спокойно уйти на зимние каникулы. Я говорю о различных призах, которые могут влиять на эффективную процентную ставку для вкладчика. Тем не менее номинальное снижение к концу года мы увидим с небольшим ростом в декабре, когда банки будут запасаться пассивами, чтобы нормально пройти январь-февраль.

– Спасибо большое, Вадим. Если оценивать динамику ставок и то, что происходило с ликвидностью до кризиса, то всегда можно было заметить, когда банк планирует погашать свои валютные обязательства. Тогда происходило повышение ставок по депозитам прежде всего в валюте. Сейчас внешних долгов у украинских банков почти не осталось. Поэтому такая тенденция больше не наблюдается.

Роман Шпек: Через низький кредитний рівень України це не є ознакою чогось доброго. Це означає, що країні та банкам не довіряють міжнародні партнери.

– Совершенно верно, Роман Васильевич. Снижение ставок говорит о снижении рисков в стране. Возможно, это является позитивным фактором. Я хотел бы дать слово Оксане Крамаренко. Ваш банк стал активно работать с населением. Каково ваше мнение о происходящем сейчас и каковы ваши прогнозы относительно депозитных ставок для населения?

Оксана Крамаренко: Если проанализировать ту ситуацию по банковским продуктам, которая была до кризиса 2014 года, то мы увидим, что была тенденция к размещению длинных вкладов – от годовых до пятилетних. Это говорило о том, что доверие населения у нас на достаточном уровне. Такие вклады можно было досрочно снять, что было невыгодно банкам, но выгодно клиентам. Когда кризис больно ударил по населению, люди в некой истерии начали пытаться снимать вклады. Это касалось гривневых вкладов, которые конвертировались в валюту. Ставки по валютным вкладам доходили тогда до 10%. По гривне мы давали 27% плюс 2% бонусных (как некоторые банки) и 10% – по валюте.

В связи с изменениями в законодательстве появились вклады без досрочного расторжения. Это была первая модификация самого портфеля. То есть те вклады, которые раньше можно было забрать в любой момент, клиенты теперь стали размещать, понимая, что в течение определенного срока деньги должны в банке отлежать. Для банка это интересно. Он понимает, что в данный период времени он может пользоваться этими средствами.

Далее появился новый продукт – депозитный сертификат. Он был интересен клиентам тем, что свою валюту клиенты могли забрать полной суммой, одноразово по окончании срока действия депозита. Для банков он был интересен тем, что банки растягивали свои обязательства на длинные сроки – от 6 до 12 месяцев.

Если сравнить портфели, то изменение произошло в том, что для банков ресурс стал более стабильным, потому что тот ресурс, который мы раньше считали срочным, на самом деле был средствами до востребования. А теперь это срочные средства, и эти обязательства имеют временные рамки, что гораздо удобнее.

Наш банк запустил новый вклад, который имеет две «страховки»: первая – от Фонда гарантирования, а вторая – от страховой компании, которая в нашей группе. Этот продукт пользуется спросом у населения, особенно у тех вкладчиков, которые размещают средства свыше 200 тыс. грн. Они знают, что будут иметь дополнительную страховку.

ТАСкомбанк активизирует работу с розницей по привлечению ресурса. Расширяется сеть, увеличивается количество отделений. Мы сейчас направлены на активную работу с корпоративными клиентами. ТАСкомбанк кредитует клиентов, и в основном – корпоративных. Средства мы берем у физлиц, а вкладываем в корпоративных клиентов.

Я считаю, что до конца года структура депозитов не изменится. Сегодня основная часть банков привлекает клиентов все-таки процентной ставкой, хотя некоторые учреждения играют в «подарки». Нельзя говорить, что клиент сейчас напуган, но все-таки он больше доверяет тому, что он материально может получить. Люди склоняются к повышенной процентной ставке больше, чем к подаркам. Также привлекают банки, которые на слуху и стабильны. Поэтому особых изменений в депозитах, кроме осенних и зимних акционных предложений, не будет. И заключаться это будет, скорее всего, в повышенной процентной ставке.

– Спасибо, Оксана. Вы затронули правильную тему, и я хотел бы, чтобы ее дальше развили все присутствующие. Насколько повышение ставки выше рынка является показателем того, что у банка проблемы с ликвидностью?

Оксана Крамаренко: Я бы говорила о проблемах не с ликвидностью, а с ресурсом. Если у банка есть проблемы с кредитованием, то таким образом он пытается привлечь дополнительные пассивы, чтобы вложить их в активы. Это один из аргументов. Если банку не хватает активов, то, соответственно, это отражается на показателе баланса и на отчетности Нацбанка. Но утверждать на 100%, что это проблемы с ликвидностью, невозможно, нужно смотреть на каждый банк индивидуально.

Вадим Березовик: Я согласен с тем, что нельзя связывать повышенную процентную ставку с проблемами с ликвидностью. Есть банки, которые занимаются потребительским кредитованием, где уровень доходов по данным кредитам выше. И, естественно, при такой бизнес-модели банк может привлекать депозиты по ставкам выше, чем банк, занимающийся кредитованием МСБ. Нужно глобально смотреть на баланс банка, на его финансовое состояние, на сформированность резервов, на своевременность выполнения обязательств. А затем нужно смотреть на бизнес-модель.

К сожалению, для физлиц не существует единственного источника информации о том, какой банк самый лучший и надежный, куда не только пригласят на высокую процентную ставку, но и дадут возможность через какой-либо период времени забрать свой депозит.

Поэтому, я считаю, нужно больше говорить о финансовой грамотности. И банкиры, и журналисты должны рассказывать, почему повышенная ставка у одного банка возможна, понятна и аргументированна по сравнению с другим банком.

– Спасибо большое. Роман, я думаю, вам есть что добавить. Нацбанк сейчас снижает учетную ставку, что является ключевым показателем во многих странах мира. Этот показатель влияет на уровень установленных коммерческими банками процентных ставок.

Роман Шпек: Дійсно, ми очікуємо, що до кінця року після засідань монетарного комітету облікова ставка буде знижена до 14%. Це треба розуміти. Нацбанк, можливо, повільніше діє через те, що він не усвідомлює об’єктивності потреби, але він не впевнений, що інша ланка – уряд зможе забезпечити таку ж макроекономічну стабільність і в наступні періоди. Надзвичайно важливо, щоб ми отримали якісний бюджет. Четвертий транш МВФ ми можемо отримати ще в грудні. Але в основі лежить бюджет, низка структурних заходів, реформ у інших галузях економіки. Ми повинні вимагати від депутатів не популізму, а швидкого розгляду і ухвалення бюджету. Тоді облікові ставки Нацбанку швидше реагуватимуть на ситуацію, яка складається в економіці.

Але в цілому ми говоримо про те, як обліковою ставкою Нацбанк абсорбував ліквідність комерційних банків, щоб не виходили на валютний ринок. Через те вона була в якийсь момент 19%. Так само комерційні банки діють в тих чи інших умовах. Вища за ринкову ставка за депозитами в комерційному банку – це одна з ознак нестачі ресурсу. А, може, банк знайшов свою нішу, і у нього такий простий, зрозумілий і надійний продукт кредитування, що він може залучити більшу кількість грошей і вигідно їх розмістити і для банку, і для клієнтів.

Добре стояти на двох ногах. Коли ми говоримо про пасиви, нам треба порівнювати з активами, у що ці пасиви розміщуються. Але якщо банк залучає, не кредитуючи, то, звичайно, цей банк не треба поспішати своїми вкладами витягати.

– Роман Васильевич, как влияют транши МВФ на процентные ставки?

Роман Шпек: А ніяк не вплинуть на депозитні ставки. Я ще раз кажу, що транш – це «відкупна» для влади до того часу, коли вона отримає результат від реформ. А якщо реформи не проводяться, то транш збільшує зобов’язання держави, і тоді у грамотних учасників ринку більше невпевненості, адже це призведе до нових, макроекономічних дисбалансів.

Слово «транш» дуже швидко вимовляється, як летить куля. А реформи і робляться, і слово вимовляється важче. Давайте повертатися до реформ. А чи будуть якісь реформи, які гарантуватимуть транш? Ми отримали транш $1 млрд, про який говорили більше року. А чому ми не говоримо про те, що за рахунок невиконання зобов’язань, які були в програмах реформ, за 2015-2016 роки держава недоотримала $9-10 млрд зовнішньої фінансової допомоги? А серед цих коштів є й довгі кошти Світового банку для розвитку інфраструктурних проектів, для підтримки пенсійної реформи і фінансування певних витрат через державний бюджет. От про що треба говорити. Ми не отримали $10 млрд, і не посипаємо голову попелом, а отримали $1 млрд, і не можемо натішитися.

– Роман Васильевич, вы правы. Я скажу очень приятную для населения вещь. Если бы поступили эти $10 млрд, то ставки по депозитам сейчас были бы 4-5%.

Роман Шпек: Якщо б відбулися структурні зміни, приватизація, змінилася система доступу до реєстрів, якщо б по-іншому працювала виконавча служба, тоді було б більше можливостей для кредитування. Якби росли виробництво, ВВП, наші громадяни з новою зарплатою приходили б у комерційні банки.

Я не боюся того, щоб реформи прискорювали економічний ріст. Я – прихильник реформ і росту. А ви – прихильник стабільності. В наших умовах не дай Боже жити за такої стабільності, бо не всі виживуть.

– Где-то вы правы, Роман Васильевич. Дмитрий, что вы можете добавить об уровне ставок? Введение в Гражданский кодекс понятия срочных вкладов и то, что банки не могут сейчас выдавать кредиты, которые привлечены на долгий срок, – все это несколько связало банкам руки в создании депозитных программ. Чем еще банки намерены привлекать клиентов, чтобы увеличить свои депозитные портфели?

Дмитрий Яковлев: В первую очередь, это уровень сервиса. Потому что недостаточно сейчас клиенту иметь хорошую процентную ставку, ему нужна именно стабильность и внимание. И раньше, когда Гражданский кодекс не давал возможности банкам держать вклады до конца срока, и клиент мог приходить досрочно, все случаи такого досрочного прихода были вызваны реальным форс-мажором со стороны клиента.

Культура у розничного клиента уже давно сформирована. Я сравниваю статистику досрочных расторжений до внесения изменений в Гражданский кодекс и после. Если в стране ничего не происходит, то статистика примерно одинакова. Люди досрочно забирают вклады крайне редко. Сейчас такой инструмент совершенно не мешает давать гибкость клиентам. Мы, например, даем вместе с картой для выплаты процентов карту с открытым кредитным лимитом. Причем потребность в кредите у клиента возникает краткосрочная, ставка там выше, но срок пользования кредитом меньше. В конечном итоге он проценты за выплаченный кредит в абсолютном значении потратит намного меньше, чем проценты за полученный длинный депозит, который ему не пришлось расторгать в тот момент, когда понадобились деньги. Это очень удобно, и не мешает клиенту находиться на длинном депозите, параллельно используя карту, которая имеет кредитный лимит и на которую каждый месяц падают проценты по размещенному депозиту. Все это не мешает ни банку, ни клиенту планировать свою ликвидность.

Что касается уровня процентных ставок, тут отмечу, что тот самый инвестиционный механизм, который в Украине должен играть балансирующую роль, к сожалению, отсутствует, из-за того, что помимо банковского сектора с этим инвестиционным механизмом никто справиться не сможет. Вкладчик – это в первую очередь инвестор, который выбирает, разместить ли ему средства в банковский сектор или купить акции. И тут встает вопрос ставки. В Украине такой альтернативы нет. У населения нет возможности вложить свой ресурс в какое-то предприятие – придется пройти все круги ада, остается только вложить в банки.

Высокие ставки в стране вызваны двумя причинами: либо это проблемы с ликвидностью, либо это какая-то интересная бизнес-модель, при которой банку удается заработать, то есть кредитование. Поэтому пока не будет реального конкурента банкам на фондовом рынке, игра будет идти в одни ворота. Весь инвестиционный цикл достается именно банковскому сектору, а значит, именно банки должны думать, как раскручивать экономику страны. И начинать надо с малого бизнеса, ведь любая страна, находясь «в глубокой низине», стартует в малом бизнесе. Например, политика Вектор Банка очень правильная. Они начинают развивать малый бизнес, что завтра даст фундамент для развития среднего, а затем и крупного бизнеса. И сейчас с полоборота никакие реформы не помогут нам запустить крупные предприятия. Их надо переплавить на металл, а потом купить новое оборудование. К сожалению – за рубежом, потому что свое делать не научились.

Для меня в центре внимания – вкладчик и его реальный доход. Его реальный доход напрямую зависит от благосостояния государства и того места, где он сегодня работает. Тогда завтра будут и 3%, и 2% годовых, потому что у населения будут лишние деньги, а предприятия за ними особо спешить не будут. И гиперликвидность будет решаться обычными классическими монетарными путями. Сейчас таких инструментов у нас нет.

Роман Шпек: Я додам. Малий бізнес не тільки є малим, а його ще й багато. І добре кредитувати, коли цього всього багато. А тепер уявіть собі із врахуванням усього нашого досвіду, як кредитувати малий та середній бізнес через п’ять років. А чи виживе український малий та середній бізнес через п’ять років за такої тіньової економіки, контрабандного чи сірого ввезення товарів, нерівних умов конкуренції? Дуже небагато є малих і середніх підприємств, які успішно розвиваються. Але малий бізнес не стає масовим через те, що немає рівних умов конкуренції для усіх учасників ринку. Тому немає масового кредитування і масового перетоку депозитів у кредити. І тільки реформи допоможуть.

– Спасибо, Роман. Я думаю, теме малого и среднего бизнеса будет посвящен наш следующий круглый стол в начале октября. Оксана, ваш банк в прошлом году переманил к себе клиентов Дельта Банка. Как это отразилось на вашей кредитной политике и что еще вы намерены предложить до конца этого года?

Оксана Крамаренко: Я бы не употребляла слова «переманил».

– В конкурентной среде это хорошее слово. Это здоровая конкуренция. Вы были тем банком, который не был государством выделен для выплат, но благодаря своим услугам вы смогли получить часть клиентов. 

Оксана Крамаренко: Вы говорите о том, что на нас не было выделено доли Фондом гарантирования вкладов по выплатам Дельта Банка, но на самом деле она была. Не с самого начала, потому что по принципам Фонда клиентов делят по алфавиту. На тот момент было 12 банков – участников Фонда гарантирования, имевших карт-бланш по банкам, которые ликвидируются. Одним из них был ТАСкомбанк.

А чем переманивали клиентов? Сервисом, комфортом в обслуживании, не создавали очередей.

– Оксана, как это повлияло на вашу депозитную политику и что еще до конца года вы намерены предложить новым клиентам?

Оксана Крамаренко: У нас появился новый вклад, как я говорила, с дополнительной страховкой – это идин из инструментов по привлечению клиентов. До конца года планируем провести несколько акций ддя клиентов. Так как банку 27 лет, то будет осенняя акция, посвященная этому, а также зимняя.

– Спасибо. Вадим, что вы можете сказать о предпочтениях клиентов?

(1:01:55 – 1:02:59) – запись не слышна.

Вадим Березовик: Должен отметить, и мы сегодня это обсуждали, что 30-40% вкладчиков открывают депозиты на долгие сроки – на год и 9 месяцев без возможности досрочного расторжения. Люди все-таки верят в банковскую систему. Повысилась и культура вкладчиков, люди стараются выполнять свои обязательства, и просто так разрывать вклад не спешат. Поэтому тренд, когда банки борятся за клиента не только ценой, но и сервисом и возможностью более активного продвижения различного рода дистанционных каналов доступа к банку, продолжится. И кокуренция будет именно в этом вопросе – не столько в уровне процентной ставки, сколько в таких удобствах, как возможность доступа 24/7 в любом месте и возможность использовать кредитные лимиты в случае необходимости.

– Спасибо. Роман Васильевич, вы хотели добавить по Альфа-банку.

Роман Шпек: Альфа-банк з-поміж великих банків має найменшу кількість відділень, а за темпами залучення депозитів ми завжди були в першій трійці, часто – першими. Коли у 2007-2008 роках ми вибирали тенденцію розвитку мережі, пройшовши після кризи через моральні та економічні втрати, коли скорочувалася мережа, то однозначно обрали якість обслуговування у тих відділеннях, які маємо. Над цим ми будемо й далі працювати. Також головне для нас – простота, доступність, зрозумілість наших продуктів. Ми з п’яти продуктів перейшли на два якісних карткових продукти.

Коли ми виплачували людям кошти від Фонду гарантування вкладів, значна кількість цих вкладників стали нашими клієнтами.

Вадим сказав, що клієнти виконують свої зобов’язання, а ми насамперед показуємо людям, що саме банк виконує свої зобов’язання нарівні з клієнтом. І клієнт ніколи не має сумнівів, що банк виконає свої зобов’язання.

Звичайно, ми приділяємо значну увагу боротьбі з шахрайством, кіберзлочинністю, роз’яснюємо клієнтам, як саме ми можемо захистити їхні вклади.

Продовжуємо працювати над електронним і цифровим банкінгом, щоб наші клієнти розуміли, що у Альфа-банку найкращий сервіс.

– Роман Васильевич, и последний вопрос: что, по вашему мнению, стоит ожидать банкам этой осенью и в начале зимы? Это будет дальнейший отток депозитов из системы или приток?

Роман Шпек: Все вирішується на Печерських пагорбах. Ми маємо почути, що вони «сваряться» через те, що люблять один другого, а не через те, що хочуть один другого знищити, – це члени коаліції, члени окремих груп в одній партії. А ми бачимо, що деякі з них готові до самознищення. У нас є кілька феніксів у Верховній Раді, які хочуть через знищення відродитися. От давайте, мовляв, розпустимо Верховну Раду і ще раз оберемось, вже на кращих умовах. А зробіть, щоб народу було краще, щоб економіка розвивалася, була стабільність – політична та економічна, і продовжувалися реформи. Якщо буде своєчасно прийнято бюджет, наші кредитори, іноземні партнери отримають прагматичні сигнали. Тоді будуть підстави говорити, що стабільність буде, громадяни зможуть скористатися послугами кращих банків, де кращий сервіс, і прийдуть зі своїми грошима. Банки знову думатимуть, як їх розмістити.

Апелюю, Вадиме, до тебе. Банки хочуть давати кредити, але не можуть відповідно до міжнародної та вітчизняної практики і законодавства щодо якості оцінки ризиків. Неправильно формувати у суспільстві думку, що банк повинен давати кредит чи відкривати рахунок. Банк не повинен, а має право це робити, оцінивши клієнта. Банк повинен демонструвати кращу поведінку, щоб отримати клієнта, і клієнт, щоб отримати кредит, теж має відповідати певним критеріям. Бо якщо кредити підуть своїм (а «банкопад» пов’язаний саме з цим), то ми знаємо, чим це може закінчитися.

Банківський бізнес повинен бути здоровим, чесним і конкурентним. Отже, якщо реформи триватимуть, буде приток депозитів.

Але ми повинні говорити і про тіньовий ринок. Ми питаємо: «А куди кошти прийдуть?». Усі чомусь вважають, що кошти – в матрацах чи під ними, а вони працюють на ринку. Звідки починати: з ринку чи митниці, щоб не було сірого ввезення? Бо якщо є сіре ввезення, то будь-яким шляхом гроші виштовхають за кордон за тими контрактами. Нам про це треба говорити. Якщо частка сірої економіки скорочуватиметься, банківський сектор міцнішатиме за рахунок нових клієнтів.

– Спасибо большое. Я подрезюмирую. Украинская банковская система по своим технологиям – одна из самых передовых в Европе, потому что украинские банки в конкурентной борьбе за клиента ставили у себя одни из лучших программных обеспечений, что дало им эволюционный рост. Сейчас, к сожалению, мы этого не видим. С 2006 года украинская экономика и банки росли достаточно активно, в том числе и благодаря тому, что политики не вмешивались в экономику, и бизнес в стране развивался быстрыми темпами. Сейчас ситуация другая. Любые перипетии в Верховной Раде и скандалы либо принятие бюджета на следующий год стабилизируют и дадут рост в украинской экономике. Это значит, что будет происходить дальнейшее снижение депозитных ставок, что опять-таки отразится на снижении ставок для экономики, для замщиков, которые наконец-то смогут взять кредиты дешевле, чем 27% годовых.

На следующем нашем заседании мы поговорим о том, во что банки будут вкладывать этой осенью и в дальнейшем, и что позволит восстановить инвестиционное кредитование малого и среднего бизнеса. Большое всем спасибо.