– Симеон, как долго, по вашим ощущениям, вы еще будете работать в Сенс Банке?

– Я приступил к работе год назад. Утверждая меня, Нацбанк поставил мне несколько задач, главная из которых – найти подходящего инвестора. Конечно, это очень трудно во время войны. Но я и коллектив банка очень много работаем над этой задачей, решению которой мешают разные санкционные ограничения – как украинские, так и зарубежные. Надеюсь, в этом году решение будет найдено. Поэтому до конца текущего года планирую работать в Сенс Банке.

– Вы все еще верите, что у Сенс Банка есть будущее?

– Не просто верю в будущее. Уверен, что есть будущее именно как частного банка. Мы достигли определенного прогресса в поиске инвесторов, несмотря на военное положение в стране и санкции против некоторых акционеров. Работа по поиску частных инвесторов для меня в приоритете.

Банковская система Украины имеет наибольшую долю госбанков в Европе. Это плохо для любой страны. Аналитические исследования МВФ и Всемирного банка также говорят о негативном опыте для государств, которые концентрируют большую долю банковского сектора в своих руках. Поэтому я стараюсь делать все, что нужно, чтобы найти частного европейского инвестора.

–  С какими инвесторами вы ведете переговоры?

– Полгода мы ведем переговоры с польскими, болгарскими, венгерскими, чешскими инвесторами. Для нас важно было найти европейского инвестора с универсальной банковской лицензией для предоставления полного спектра услуг. Инвестор также должен иметь опыт работы с европейским ЦБ во Франкфурте. Ведь очень много украинцев сейчас вынужденно живет и работает в странах Евросоюза: Германии, Болгарии, Польше и других. Очень важно, чтобы новый инвестор смог работать с этими украинцами, предоставляя им качественные банковские услуги.

Последние несколько месяцев мы наиболее плотно общаемся с потенциальными инвесторами из Польши. В ближайшее время у меня будут встречи в НБУ и ОП, где я хотел бы согласовать наши дальнейшие действия. И я, и польский инвестор уже направили в НБУ письма о наших намерениях. Мы подписали соответствующий меморандум и начали подготовку к due diligence. Также мы предложили потенциальному партнеру делегировать своего представителя независимым членом наблюдательного совета. Сейчас расписываю план, в котором детализирую наши дальнейшие шаги.

Если оценивать год, который прошел, бизнес банка стабилен, банк придерживается всех нормативов, ликвидность находится на достаточном уровне. Это говорит о том, что действующая бизнес-модель перспективна. Технологические возможности, которые есть у банка, позволили ему выстоять в условиях санкционности акционеров и определенных ограничений со стороны регулятора. Польский инвестор как раз и заинтересован использовать наши технологические преимущества и клиентскую базу. А мы хотим использовать возможности инвестора, чтобы предоставить нашим клиентам сервис за рубежом.

– А какая компания будет проводить due diligence?

– Компания пока не определена. Только пару дней назад договорились, что начнем его проводить. Due diligence будет касаться люксембургского офиса (номинальный владелец Сенс Банка – люксембургская компания ABH Holdings. – Ред.), в который войдет инвестор.

– Разве санкции не мешают сделке?

– Лица, которые находятся под санкциями, отстранены от управления. Санкции не распространяются на холдинговую компанию. А в Украине мы будем обращаться за разрешением к регулятору.

– А для чего вам нужна универсальная лицензия в еврозоне?

– Чтобы Sense Bank мог быстро занять свою нишу в других странах Европы. В некоторых странах для работы в определенных сегментах нужны дополнительные лицензии. Наличие универсальной лицензии позволяет ускорить процесс открытия бизнеса, и не нужно открывать отдельные офисы.

– На какой пакет акций претендует новый инвестор?

– Это вопрос будущих переговоров.

– UniCredit останется акционером банка?

– Задача, которую мне поставил НБУ при назначении – уменьшить долю санкционных лиц. Это главное, что я делаю. Все остальное – предмет дальнейших переговоров.

– В Верховную Раду внесли законопроект, который позволит национализировать Сенс Банк. Как вы думаете, почему сейчас? И что вы будете делать, если его примут депутаты и подпишет президент?

– Сейчас, потому что идет процесс не только в банковском секторе, а и в других секторах экономики, чтобы предприятия, которые имеют связь с санкционными лицами, были под контролем государства. Я считаю, что это правильный процесс, но в банковской сфере это сделать гораздо сложнее. Ведь в Украине уже и так доля государства в банковском секторе слишком большая, чего нет ни в одной стране Евросоюза. Еще один банк в руках государства не добавит ему стабильности. Никакую банковскую систему это не сделает лучше. Такое решение будет плохо выглядеть в глазах Еврокомиссии и МВФ. Я думаю, что проблему можно решить, оставив банк в частных руках, но найти инвесторов, относительно которых НБУ будет уверен, что они квалифицированные и с хорошей репутацией.

Мы сейчас решаем главную проблему – существенное снижение доли санкционных лиц на первом этапе сделки. На втором этапе они могут полностью выйти из акционерного капитала. Сейчас сложно найти инвестора, готового принять страновые риски Украины. Да, ее финансово поддерживают, но финансируют только государство. В предприятия и украинский бизнес никакой частный сектор не инвестирует. Мы хотим этот тренд изменить и верим, что это удастся. Я думал, что привлечь новых акционеров будет легче. Я работал во многих странах и во Всемирном банке, имею значительный опыт, но не сталкивался с такой большой военной агрессией, которая очень мешает сделке. Все же я убежден, что получится привлечь частного инвестора, и это будет лучшим решением для страны.

Ошибочно думать, что сейчас банк будет национализирован, а потом продан в частные руки. Так уже говорили о ПриватБанке и других госбанках. Результат другой: идет седьмой год, а покупателя для ПриватБанка нет. Вся нагрузка ложится на государство и налогоплательщиков или международных доноров Украины. С 2008 года государство потратило на национализацию и возмещение убытков банков более $21 млрд.

– Влияет ли на ваши планы банкротство двух крупных американских банков – Signature Bank и SVB?

– Да, конечно, привлекать инвесторов в банковский сектор становится все сложнее. Между тем для НБУ еще более рискованно думать о национализации в то время, когда мы наблюдаем неблагоприятную череду событий в мировой банковской отрасли – банкротство SVB оказало существенный негативный эффект на рынки Лондона и Шанхая.

– Если через неделю в Нацбанке скажут, что ваша идея им не подходит и банк отправляют на национализацию, что вы будете делать? 

– Будет решение о национализации – будем его исполнять. 

– По итогам 2022 года Сенс Банк стал самым убыточным банком. Что, по вашему мнению, стало основной причиной этого? 

– Прошлый год был трудным для всех, а для нас особенно: на протяжении всего года против Сенс Банка велись информационные атаки. Но несмотря на войну, по итогам года банк операционно прибыльный. И если сравнивать операционную прибыль за 2022 и 2021 годы, когда была зафиксирована максимальная операционная прибыль, то отличие небольшое. Но за счет того, что в 2022-м мы сформировали резервы по кредитам, финальный финансовый результат оказался отрицательным.

Операционная прибыль свидетельствует о том, что наша бизнес-модель успешна. Более того, в январе и феврале 2023 года Сенс Банк оставался прибыльным даже после формирования резервов. Когда мы оцениваем результат работы, мы смотрим не только на наш банк, но и на других участников рынка. Работать банку, чьи акционеры под санкциями, согласитесь, непросто.

– Какой у вас сейчас план? Подсанкционные акционеры не сразу будут продавать свои акции? В течение какого периода будет проходить этот процесс? 

– Акционеры готовы продавать свои акции. Но нужно провести due diligence и на основании его результатов принять решение, кто чем будет владеть в новом банке. Согласовать следующие шаги. Мы заинтересованы двигаться быстро. Путь непростой.

– А если новый инвестор и действующие акционеры не сойдутся в цене? Условно, инвестор готов будет заплатить $200 млн, а текущие владельцы оценят свой банк в $1,5 млрд. Какие варианты развития событий могут быть? 

– Я не думаю, что возникнет вопрос цены. Во-первых, отталкиваться нужно от капитала банка. Во-вторых, у банка нет особых проблем в обслуживании кредитного портфеля. В корпоративном сегменте обслуживание процентов превышает 80%. По тем кредитам, которые не обслуживаются, сформированы резервы в достаточном объеме. Банк живой, операционно прибыльный – именно это стало причиной того, что инвесторы заинтересовались им даже в условиях войны. Наша главная задача – не заработать акционерам денег, а уменьшить долю подсанкционных лиц среди акционеров банка. И у меня есть видение, как я могу эту задачу решить. На самом деле во время войны возможностей у меня не так много.

– Как вы мотивируете инвесторов вкладывать в Украину? Что, по вашему мнению, должно подтолкнуть их к этому? 

– Украина в целом является очень интересной страной для ведения бизнеса. Конечно, не в условиях войны. Но война закончится, а возможности останутся. Кроме того, по нашим оценкам, за пределами Украины живут и работают 8 млн граждан Украины. Многие из них уже получили трехлетнее разрешение на работу в странах Евросоюза. Среди них немало клиентов Сенс Банка, и это дает огромные возможности для развития банка на европейском рынке. А если добавить онлайн-технологии, которыми владеет Сенс Банк, то процесс развития банка вне Украины может быть достаточно быстрым. Именно поэтому я выбирал среди потенциальных инвесторов тех, у кого есть универсальная банковская лицензия для работы на европейском банковском рынке. Это позволит реализовать все возможности максимально быстро.

– К потенциальным инвесторам не применены санкции в других странах, например, в Польше? 

– Нет, мы отдавали себе отчет, что сделка, помимо согласования в НБУ, будет рассматриваться органами тех стран и объединений, которые вводили санкции против действующих акционеров Сенс Банка. За сделкой будут следить и в США, и в ЕС, и в Великобритании. У нас было много предложений от «экзотических» инвесторов, которые заработали на энергетических ресурсах и теперь хотят вложить средства в Украину. Но мы проводили консультации и поняли, что согласование на такую сделку органы, которые вводили санкции, не дадут. Мы потеряли во времени, но выиграли в качестве инвесторов, которые готовы с нами работать.

– В прошлом году вы провели ребрендинг. Как вы считаете, насколько он был успешным и как клиенты отреагировали на этот процесс?

– Я работаю большей частью за пределами Украины – в Брюсселе, Лондоне, Вашингтоне – и могу с уверенностью сказать, что вне Украины ребрендинг был довольно успешным. Это помогало в общении с потенциальными инвесторами. Я им объяснял, что банк никогда не был юридически связан с российским банком, а теперь мы отказались и от бренда.

Если говорить об отношении к ребрендингу внутри страны, то первоочередная инициатива исходила от коллектива банка. Мы – украинский банк с Украиной в сердце. В нашем коллективе есть те, кто защищает страну в ВСУ, есть волонтеры – все они не хотели ассоциироваться с россией. С этой точки зрения ребрендинг успешно справился с задачей. Если же посмотреть на результат работы банка в 2022 году – мы были операционно прибыльными, сохранили команду и клиентов, удержали на приемлемом уровне качество кредитного портфеля. Это также свидетельствует о положительном влиянии ребрендинга. Например, нам удалось удержать долю срочных депозитов в портфеле банка на уровне 60% – это существенно выше, чем у большинства других участников рынка, в том числе госбанков. Мы сделали то, что Нацбанк сейчас пытается отрегулировать путем повышения норм резервирования.

– В прошлом году Михаил Фридман заявил о готовности внести в капитал банка $1 млрд, но в НБУ неоднократно говорили, что никаких документов от господина Фридмана не получали. Так будут ли деньги? 

– Михаил Фридман действительно информировал НБУ, что менеджмент банка обратился к акционерам с вопросом о возможной докапитализации. Переписка об этом есть в распоряжении НБУ. Мы хотим, чтобы после окончания войны банк был активным игроком на банковском рынке и кредитовал экономику. Для этого нам нужно уже сейчас покрыть резервы и иметь запас прочности. Акционеры подтвердили свою готовность вложить средства. Но пакет необходимых для докапитализации документов в НБУ еще действительно не подавался. Для проведения операции по переводу денег из британского частного банка нужна лицензия британского регулятора и разрешение органа, который занимается вопросами санкций. Кроме того, деньги находятся на счетах в Монако, поэтому соответствующие запросы были направлены и в регуляторные органы Княжества. У нас было четыре сессии вопросов-ответов с регуляторами разных стран: мы рассказывали, на что пойдут эти средства, давали гарантию их сохранности. До конца марта ожидаем решение. Это очень долгий процесс. Все органы имеют огромный опыт введения санкций, но опыта частичного размораживания средств пока нет. Мы помогаем выстраивать новые механизмы.

– Новые инвесторы будут вносить деньги в капитал?

– На данный момент разговор о внесении денег в капитал не идет, идет разговор о реализации совместного участия в банке. Due diligence даст понимание того, что каждая из сторон должна будет сделать.

– В течение какого периода подсанкционные акционеры выйдут из состава акционеров?

– Мы будем пытаться сделать так, чтобы на этапе реализации совместного участия в банке их доля стала меньше существенной – менее 10%. В любом случае мы будем делать все, чтобы уже на первом этапе их доля существенно уменьшилась. Второй этап предусматривает их полный выход из состава акционеров. 

– А как технически будет происходить процесс уменьшения доли подсанкционных акционеров?

– Пока мы не можем говорить о том, что еще даже не обсуждалось с потенциальными инвесторами. Но теоретически есть две опции – покупка акций подсанкционных акционеров или увеличение капитала и «размывание» таким образом их доли. Как мы видим по собственному опыту, заводить деньги в капитал намного дольше. Я думаю, что первым шагом будет как раз приобретение части акций. Но решающее слово в этом процессе будет за НБУ. Времени на самом деле у нас не очень много. Поэтому уже на следующей неделе мы готовы вместе с потенциальным инвестором представить наше виденье регулятору. 

– Какие вы ставите задачи менеджменту на 2023 год? 

– Моя задача – привлечь в Сенс Банк европейского инвестора, который поможет банку успешно работать как на украинском рынке, так и за его пределами. Я хочу, чтобы через год мы уже работали на нескольких рынках Европейского союза. Поэтому менеджмент должен обеспечить операционную прибыль. Кроме того, большое внимание нужно уделять качеству кредитного портфеля и реструктуризации ранее выданных кредитов. После ребрендинга мы приняли обновленную стратегию, которую актуализируем каждый квартал, исходя из ситуации на рынке. Результаты работы банка свидетельствуют о том, что эта стратегия состоятельная. После создания совместного банка с новыми акционерами будет утверждена новая стратегия.