Модератор: Михаил Букреев, что вы можете  добавить, исходя из опыта работы в своем банке с группами корпоративных клиентов, и как вы видите ситуацию сейчас?

Михаил Букреев:  Для нас корпоративный сегмент является традиционным, и свое развитие мы видим, прежде всего, в корпоративном бизнесе. Я согласен с Романом Васильевичем, что войны з заемщиками быть не может, и в нашем банке ее нет. Но есть другая война, которая мешает  отношениям между клиентом и заемщиком. Некоторые клиенты потеряли рынки сбыта, некоторые утратили производственные мощности, и это сказывалось на наших отношениях.

Что касается 2014-2015 годов, мы искали совместное решение, и наша работа в этом плане была достаточно успешной. Могу констатировать, что на сегодняшний день в VI квартале мы отмечаем небольшой рост предприятий (я имею в виду наших крупных клиентов), что позволяет им спокойно обслуживать процентные обязательства. Также мы можем рассматривать и какие-то совместные проекты, которые не являются инвестиционными, длинными. Все это обязательства до одного года. Мы, в основном, кредитуем улучшение инфраструктуры этих предприятий, отдельные бизнес-проекты. Поэтому я могу сказать, что проблематика, которую озвучила Татьяна, действительно существует, но небольшое улучшение в плане кредитования корпоративного бизнеса есть.

 

– Мы знаем, что за последние полтора года было закрыто более 70 банков. Возможно, ваш рост связан с тем, что клиенты из них перешли к вам, или есть другой источник появления клиентов?

Михаил Букреев:  Мы сейчас говорим о том портфеле, который был сформирован до 2013 года, то есть фактически это те клиенты, которые были с нами на протяжении последних 10 лет (а банк существует 25 лет). Некоторые проекты были инвестиционными, отдельные предприятия мы финансировали практически с нуля. Как раз не военные действия, а совместный диалог позволил в 2014-м пересмотреть сроки погашения обязательств, снизить процентную нагрузку через уменьшение процентных ставок и компенсацию этих ставок уже в 2015-2016 годах. Диалог позволил нашим заемщикам, во-первых, избежать дефолта и, во-вторых, говорить о каких-то совместных проектах, которые позволяют банку финансировать те или иные программы.

Из того, что я слышал ранее, консорциумное кредитование возможно. У нас есть несколько кредитов, которые как раз были в рамках консорциума. Действительно, это может быть инструментом для банков. Что касается больших проектов, то, безусловно, без длинных ресурсов, адекватной процентной ставки возникает вопрос о том, сможет ли бизнес обслуживать. Скорее всего, нет. Должны появиться средства. Откуда? Если мы говорим о крупном бизнесе, то он финансировался за счет международных институций, то есть это кредиты, которые выдаются иностранными банками, некими организациями, фондами для стимулирования сбыта. В частности модернизация металлургического комплекса осуществлялась часто за счет привлечения международных кредитов, гарантий страховых компаний, либо государственных, либо аккредитованных компаний. Украинские банки участвовали там как обслуживающие банки, то есть это тоже возможность для украинского крупного бизнеса в плане кредитования.

Роман Васильевич правильно говорил о страновом риске. К тому же не все предприятия готовы к этому кредитованию. Украинские банки выросли в своих требованиях. Почему? Были действительно проведены реформы, благодаря которым, во-первых, произошла легализация структуры собственности, во-вторых, сформирован капитал, выросла культура. Вопросы со связанными лицами создают дополнительные требования к заемщику как клиенту. Выходит, что банковский сектор поменялся, а бизнес не всегда дотягивает до этих требований. Например, предприятие закредитовано и выплачивает хорошие дивиденды собственникам. Получается, что кредитная нагрузка не уменьшается, и деньги просто выводятся из предприятия. Такие факты тоже есть.

Акционеры банков доформировывают капитал, бизнес тоже может так делать. Это было бы правильно, понятно и позволило бы вернуть деньги в экономику.

Самое главное, я считаю, – это то, что мы с клиентом фактически одно целое. Проблемы клиента – это проблемы экономики и, как правило, финансового сектора. У клиентов было много потрясений и вызовов. Когда-то были совместные программы правительства и НБУ, которые финансировали приоритетные отрасли через коммерческие банки. О чем мы говорим? Клиент, например, потерял рынок сбыта, а там, где рынки открываются, его не ждут. Там свое лобби, свои европейские компании. Ведь не все занимаются IT-отраслью, сельским хозяйством. А в Польше сельское хозяйство получает колоссальные дотации правительства. По сути, и мелкому, и среднему, и крупному украинскому бизнесу нужна поддержка. Когда у них будет все хорошо, то и повестка дня будет другая.

Роман Шпек:  Але ця дискусія трохи небезпечна, Михайло.  Держави, які дають державну підтримку, мають кошти в бюджеті, а у нас бюджет дефіцитний, а з врахуванням дефіциту Пенсійного фонду це взагалі проблема. І якщо ми будемо за рахунок емісійних грошей підтримувати державні проекти, то це буде чергова хвиля девальвації і погіршення інвестиційного клімату. І тим паче власники бізнесу виводитимуть дивіденди замість вкладати гроші в економіку свого ж підприємства. Бо це ж несправедливо: він хоче свої гроші вивести, а за чиїсь щось робити.

Михаил Букреев:  Я с вами полностью согласен. Но вопрос в другом. Плохие клиенты – это исключение из правил. Вы сами сказали, что клиенты, в основном, добросовестные, они ищут возможности погашать кредиты. Теперь что касается дефицита бюджета. Банки тоже испытывали дефицит бюджета. Мы все в одной лодке. Вопрос в эффективности. Что сделали банки? Мы продолжаем закрывать отделения и налаживать эффективность, пересматриваем свои модели, были определенные реструктуризации, сокращения. В итоге банк получил запас прочности.

Подписывайтесь на финансовые новости FinClub в соцсетях Twitter и Facebook.