В якості спікерів запрошені:

• Тетяна Попович, директор блоку «Ринки капіталу» Альфа-Банку;
• Олександр Мудрик, начальник управління операцій на фондовому ринку департаменту інвестиційної діяльності та акціонерного капіталу Укргазбанку;
• Костянтин Кошеленко, заступник голови правління Банку Форвард;
• Антон Коваленко, директор департаменту казначейства та фінансових установ ОТП Банку;
• Григорій Овчаренко, директор, голова підрозділу з управління локальними активами ICU.

В програмі круглого столу: 

• Максимальний прибуток при мінімальних ризиках: які надійні фінансові інструменти зараз доступні українцям?
• Чи можуть ОВДП стати більш дохідною альтернативою депозитам?
• Які клієнти вже купують державні папери і навіщо.
• Плюси і мінуси інвестування в ОВДП для "новачків".
• Що обмежує розвиток ринку інвестицій в ОВДП і які зміни необхідні.

Стенограма круглого столу «Чи готові українці проміняти депозити на ОВДП?»

Модератором круглого столу виступив керуючий партнер «Фінансового клубу» Руслан Чорний.

– Доброго дня! Тема нашого круглого столу «Чи готові українці проміняти депозити на ОВДП?» досить цікава. Облігації вже стали популярними для населення, багато хто роздумує, чи купувати їх. І сьогодні ми будемо говорити про те, як їх пропонують банки та інвестиційні компанії, наскільки цікаві ці облігації, наскільки надійні та що з ними робити надалі, наскільки більшу дохідність, ніж депозити, вони можуть давати, і наскільки їх повернення є гарантованим і фактичним забезпеченням ваших вкладів. Сьогодні на нашому круглому столі присутні: Тетяна Попович – директор блоку «Ринки капіталу» Альфа-Банку; Олександр Мудрик – начальник управління операцій на фондовому ринку департаменту інвестиційної діяльності та акціонерного капіталу Укргазбанку; Костянтин Кошеленко – заступник голови правління Банку Форвард; Антон Коваленко – директор департаменту казначейства та фінансових установ ОТП Банку; Григорій Овчаренко – директор, голова підрозділу з управління локальними активами ICU.

Давайте спочатку поговоримо про те, який мінімальний прибуток за мінімальних ризиків, який зараз ринок і наскільки клієнтам цікаві облігації. Тетяно?

Тетяна Попович: Безусловно, ОВГЗ сейчас очень инвестиционно привлекательный инструмент и для нерезидентов, которые, в общем-то, являются основными драйверами вложений, и для юридических лиц, и для физических. Вложение в ОВГЗ для физлиц – это, безусловно, отсутствие налогообложения, идентичного депозитам. Мы говорим о подоходном налоге. Остается небольшой военный сбор. Ставки, которые приближены сейчас к учетной ставке, тоже очень привлекательны для физлиц, потому что банковская система, инвестируя кредитование корпоративных клиентов, не может себе позволить привлекать по таким высоким ставкам. Плюс разница в подоходном налоге между депозитами и вложениями в ОВГЗ – это фактор, который нужно учитывать, изучая доход для физлица от вложения. Также отличающееся налогообложение минимизирует косты физического лица при вложении в ОВГЗ по сравнению с депозитами. Ставки были выше 19,5%. В последнее время Минфин ставки снижает. В любом случае эти ставки приближены к нашей учетной ставке, они достаточно высоки по-прежнему – 17-18% в зависимости от срока до погашения. Ставки будут двигаться и далее вслед за учетной, если она будет понижаться, что мы, в общем-то, ожидали. Еще, возможно, один раз до осени вслед за ней будут понижаться и доходности по ОВГЗВ. В любом случае это ставка, которая очень привлекательна для физлица. В принципе, альтернатив среди безрисковых вложений у ОВГЗ нет.

– Костянтине, хто зараз купує ОВДП?

Костянтин Кошеленко: Руслане, ми займаємося депозитами, і мені простіше говорити про цей напрямок. Якщо порівнювати з ОВДП, то я бачу, що депозити залишаються популярним інструментом серед українців. Інтерес до ОВДП ситуативний. Ставки за ОВДП дійсно зараз приблизно на одному рівні з банками, які пропонують депозити і працюють в такій ефективній бізнес-моделі та займаються кредитуванням. Але банківський депозит – це технологічний сучасний продукт, який передбачає миттєве оформлення в онлайн-банкінгу, з мобільного телефона. Можна перерахувати гроші з картки на картку, можна отримати їх по завершенні вкладу. Це дуже зручно й просто. Ми бачимо, що для масового клієнта, який розміщує 200 тис. грн і менше, альтернативи депозиту немає. Стосовно ОВДП ми бачимо інтерес з боку клієнтів, які розміщують 1 млн грн і більше, але їх небагато.

– Дякую. Антоне, якими ви бачите клієнтів і ринок зараз?

Антон Коваленко: Добрый день! На данный момент происходит вытеснение частного заемщика с рынков капитала государством. У меня вопрос: зачем это надо государству, куда оно направляет эти деньги, и как долго оно это будет делать? На самом деле не мы первые, не мы последние. Такое происходило в 1990-х годах в США. Насколько я знаю, этим занимаются сейчас венгры. Все государства понимают, что сбережений у населения много, вопрос в том, как к ним добраться. Банки в Украине, по мнению государства, с этой задачей не справляются. Безусловно, тут есть и его вина – количество банков сократилось на 100 финучреждений. Люди деньги из банковской системы сняли. Чтобы получить деньги назад в финансовую систему, государство решило эксплуатировать такую модель. Окей.

Портрет клиента, который пользуется услугой, начал меняться. Раньше это были люди с большими тикетами, которые могли позволить себе рисковать. Люди не покупают за последние деньги этот инструмент, скорее – попробовать. Но в последнее время включаются в игру все больше профессиональных участников финансового рынка.

– Я колись випадково бачив, як у невеличкому вашому відділенні ваш клієнт збирався купувати ОВДП.

Антон Коваленко: Да. И мы уже стали промотировать эту услугу, хотя для банка это является «каннибализацией» своей ресурсной базы. Банки долго держались, не предлагали эту услугу. Финансисты легко видят, что 18-19% доходности ОВГЗ и без налога и депозит, который предлагает украинский банковский сектор, 14-16% в гривне, который облагался налогом, – тут все очень просто считается. Понятно, что клиенты будут отдавать предпочтение инфраструктуре, простоте и доступности этого инструмента. Компания ICU уже этим занялась – облегчила доступ. Я думаю, будет больше финансовых посредников включаться в эту игру – облегчать доступ к этим инструментам. Это не хорошо, не плохо. Банк больше зарабатывает на депозитах, размещая их в кредитование. Финансовый посредник больше зарабатывает на комиссии. Чтобы упростить доступ, нужно сделать продукт массовым. А это делается путем разработки программного обеспечения, которое позволяет клиенту легко учесть эту сделку, и «тикет» падает.

Профиль клиента таков: раньше это были собственники крупных и малых бизнесов, сейчас это клиенты, у которых есть просто сбережения, финансово грамотные наемные работники. Благодаря изменениям, которые вносят в структуру финансового рынка брокерские компании, профиль поменяется еще больше. Человеку будет достаточно иметь смартфон, BankID, ЭЦП, и он сможет так же легко покупать ОВГЗ, как оформлять депозит.

Альтернатива этим финансовым бумагам – это выпуск своих сертификатов, которые будут привязаны к стоимости ОВГЗ, пока они имеют такую доходность. На данный момент «тикет» – 200 тыс. грн, ты можешь купить только одну бумагу. Это один срок, одна доходность, одна валюта. Когда финкомпания будет выпускать свои сертификаты, она может привязаться к пулу этих инструментов, и в зависимости от изменения стоимости ОВГЗ будет меняться стоимость. Она не так будет подвержена изменению цены, она будет являться кумулятивным инструментом пяти-десяти ОВГЗ. Это может быть интересной альтернативой для физлиц для размещения средств.

– Тетяно?

Тетяна Попович: Я ответила на вопрос с точки зрения доходности. Но лично я не вижу проблемы «каннибализации» депозитов. Я считаю, что поле действительно огромное, чтобы Украина и ее граждане-физлица могли вкладываться в различные инструменты. Ведь мы прекрасно знаем, что в фондовом рынке физлица – граждане других стран держат несколько десятков процентов вложений в ценных бумагах по сравнению с депозитами. У нас эта доля крайне мала. Фондового рынка акций в Украине практически не существует. Это перечень бумаг, которые можно отметить на пальцах одной или двух рук. Остается один-единственный инструмент – ОВГЗ.

Да, динамика приличная. С начала года физлица увеличили свой портфель фактически с нуля до $300 млн. В процентном соотношении инвестиций всех физлиц это крайне низкая цифра. И для оживления экономики и физлиц, я считаю, инструмент прекрасный, чтобы хотя бы подтянуть финансовую грамотность. Если сейчас Украина ожидает притока инвестиций, и президент ставит себе цель – не менее $10 млрд в год, это очень хорошо. Физические лица должны уметь торговать в такой экономике. Если мы начнем с ОВГЗ, физлица поймут, как они оборачиваются и что это очень хорошо. Доля вложений физических лиц в ОВГЗ – это нормальная практика, и устрашающего для депозитной системы я не вижу. Будет нормальная пропорция. Кто-то доверяет более простым инструментам, понятному банку, кто-то попробует инвестировать в госдолг, научится за это время работе с ценными бумагами. И все понимают, что это вроде бы «государство», но у ценных бумаг больше рисков: риски волатильности, ликвидности, изменения доходности, каких-то политических заявлений на своих страничках, которые мы все помним, месяц назад. Я считаю, что это нормальная здоровая конкуренция, и устрашающего для банковской системы, для депозитов ничего нет.

Антон Коваленко: Вопрос в том, какой ценой это делается. Если грамотность физлиц будет ценой 10 млрд грн ликвидности банковской системы, я не совсем согласен. Сейчас ликвидность порядка 100 млрд грн. 10 млрд грн ушло, оно же ушло оттуда, не из кубышек. А если еще 10 млрд грн уйдет?

– Не факт, что из кубышек. По моим оценкам, во время банкопада не менее 60 млрд грн – это было превышение гарантированной суммы. Это столько люди потеряли. И, соответственно, была сумма, спрятанная «под матрасы». Эти деньги сейчас достаются. Если есть возможность вложить больше 200 тыс. грн в ОВГЗ, то почему нет? Жаль, что тут нет сегодня представителя министерства финансов, но есть госбанк. Как вы видите, насколько меняются клиенты, которые покупают ОВГЗ?

Олександр Мудрик: В принципе, за последнее время изменился портрет клиента. Если раньше это были крупные суммы, то сейчас пошли суммы до 100 тыс. грн, хотя это на грани экономической эффективности, если посчитать все «косты», что превышает на 0,5 п.п. депозитные ставки. Появилось много мелких клиентов. Плюс много клиентов, которые на маленькие суммы покупают валютные бумаги, в том числе на первичном рынке. С депозитами объем инвестиций в ОВГЗ рос за последние два года до января этого года. То есть в этом году пошло уменьшение депозитов и увеличилась сумма инвестиций в ОВГЗ. Если раньше эти процессы шли параллельно, то сейчас больше похоже на картину, что по окончании депозита люди потихоньку перевкладываются в ОВГЗ. Порядка 2,5 млрд грн уменьшения депозитов произошло за полгода и 3 млрд грн – увеличения инвестиций в ОВГЗ.

Для физлиц уже был в прошлом году эксперимент на базе одного небольшого торговца, когда физлица начинали практиковаться – со спотового рынка потихоньку переходили на рынок ОВГЗ. Но раньше была возможность торговать через интернет-трейдинг. Сейчас такой возможности нет с прошлого года. В дальнейшем Украинская биржа планирует реализовать эту функцию. Те физлица, которые работали на спотовом рынке, хотят снова запускаться в этом направлении, чтобы с ним торговать. Наш рынок с нашими спредами по бумагам не позволяет из-за ограниченного количества участников. Для физлиц было бы интереснее торговать в более узком спреде на конкурентном рынке. А если торговать через брокеров, то для физлиц могут быть потери в случае волатильности по доходностям, если возникают кризисные ситуации, как в конце прошлого года. При выходе из этих бумаг могут быть потери по сравнению с депозитами.

– А насколько готовы банки к коротким спредам, чтобы работать с клиентами? Есть ли программное обеспечение, чтобы быстро поставить заявку?

Олександр Мудрик: Тут важнее не программное обеспечение, а количество участников рынка. Чем больше конкуренция на рынке, соответственно, выше будет спред.

– Григорий, ваша компания – самый большой оператор на этом рынке и один из самых старых. Какая тенденция сейчас есть на рынке и какими вы видите клиентов на нем?

Григорій Овчаренко: Всем добрый день! Наверное, нет ни одного мероприятия, которое не начиналось бы и не заканчивалось высказываниями, что нужно повышать финансовую грамотность, что в Украине нет инструментария, не развиты рынки капитала. Когда появляются такие возможности для решения этих моментов, непосвященные инвесторы в попытке получить максимальную доходность во многих случаях ее не получают. И когда возникает вопрос о том, что существуют замечательные предпосылки для повышения финансовой грамотности, для проникновения инструментария, появляются продукты. Сегодня мы можем увидеть замечательную динамику роста – в полтора раза с начала этого года объемов и клиентской базы.

Если мы вспомним первые попытки банков и банковского сектора продавать этот инструмент, например, в 2010-х годах, то тогда обожглись первые инвесторы на неурегулированности валютного и налогового законодательства. На сегодня большая часть этих вопросов урегулирована. С точки зрения налогообложения тут нет других более понятных и выгодных инструментов. Единственный сдерживающий фактор – это минимальный порог входа и отсутствие инфраструктуры. В большинстве случаев это комплиментарный, но не основной инструмент. Первостепенная задача в отделениях – это продажа депозитов. Это самый первый и простой шаг для клиента и инвестора. Но во многих случаях они так и не делают второго шага. Отсутствие инфраструктуры и знания, как работать с этим инструментом, и являются сдерживающими факторами. В Венгрии, например, гораздо более высокая доля этого инструмента. Все предпосылки или проблемы были урегулированы. Хотя влияние высоких ставок на экономику – это вопрос за пределами сегодняшней дискуссии. Простота и доступность этого продукта позволяет очень быстро увеличить финансовую грамотность, которая необходима экономике Украины. Это надежный и понятный инструмент, который мог бы быть источником роста и развития финансовой грамотности, понимания, как это работает. Наверное, наши бабушки и дедушки в этом разбираются больше, чем мы. Все помнят гособлигации, которые выдавались в нагрузку. Это хорошая возможность стимулировать развитие этого рынка, потому что в итоге все получат преимущества.

Какой профиль этих клиентов? Понятно, что это инструмент не для всех. Существуют определенные тарифные ограничения, связанные с минимальным объемом приобретения. По нашему мнению, это в основном менеджеры среднего звена, топ-менеджеры со сбережениями 200-300 тыс. грн, которые заинтересованы в увеличении доходности и диверсификации своих вложений. Это хороший инструмент, чтобы рынок ценных бумаг развивать.

– Как будет увеличиваться количество клиентов и что еще для этого нужно, кроме того, о чем вы сказали?

Григорій Овчаренко: Есть инфраструктурные ограничения. Самой простой точкой входа для клиента является банковское отделение. Сегодня говорить о том, что у торговцев ценными бумагами существуют развитые сети, нельзя. Поэтому мы пытаемся делать определенные шаги в этом направлении, чтобы приблизить этот продукт к клиенту. Пока будут высокие ставки, спрос будет более высокий. Но высокие ставки – это не основное преимущество этого инструмента. Главное – надежность. Как только ставки будут такие же или ниже, чем доходности по депозитам, критериев для выбора у клиентов может быть меньше. Воспользуемся возможностью дать клиентам этот продукт и донести им информацию о нем.

Тетяна Попович: Три ремарки – можно? По портрету профиля я бы хотела квалифицировать. Портрет меняется не только в связи с тем, что об этом все больше говорят, но и в связи с тем, что раньше вложения на уровне $40 тыс. было точкой безубычности для физлица за счет всех тех расходов, которые он несет. Это брокерская комиссия, комиссия за хранение… Если он принес валюту, ее надо продать в гривну, там тоже высокие комиссии. Сейчас этой точки безубыточности нет, потому что конкуренция – двигатель прогресса. Инвесткомпании, банки раздумывают, меняют свои комиссии как за брокерские услуги, так и за хранение, безусловно, в сторону минимизации, чтобы на этом конкурентном рынке выиграть. Поэтому и «тикет» уменьшается, и профиль клиента меняется. И это не только СМИ, но и экономический процесс снижения расходов.

Вы заговорили о спредах. Они, в принципе, неширокие, но шире, чем на международных рынках, и это связано с ликвидностью ценной бумаги. И спред как раз является той возможностью потери денег физлицом, если оно примет решение и найдет инфраструктуру по продаже ОВГЗ до погашения.

Еще одна ремарка по поводу ОВГЗ против депозитов. У каждого банка своя история, но в любом случае срочность депозитов в среднем – это три-шесть месяцев. Действительно, в прошлом году ОВГЗ были наиболее привлекательными в этой срочности, потому что профиль инвесторов, которые заходили, – это были больше спекулянты-нерезиденты, и был расчет на то, чтобы они остались в стране. Сейчас профиль инвесторов в ОВГЗ меняется, вложения серьезно удлиняются – четыре, пять, шесть лет. Соответственно, привлечения на три-шесть месяцев для государства больше неинтересны, как ранее, и появляются «кэпы» или ограничения в этих срочностях. Естественно, министерство финансов будет уходить от краткосрочных вложений в более долгосрочные, снижая и доходность.

Я хочу сказать, что конкуренция действительно присутствует. Для банков она не самая приятная. Но в дальнейшем эти истории будут немного расходиться, так как Минфину более краткосрочные деньги в таком объеме не нужны. И если физлицо больше нацелено на то, чтобы разместить свою гривну в сроки от трех до шести месяцев, депозит для него станет самым понятным, надежным финансовым инструментом.

– Татьяна, вы сказали о том, что банки из-за конкуренции стали снижать ставки на свои услуги. Насколько были снижены комиссии?

Тетяна Попович: Сейчас комиссия – от нескольких сотен гривен до нескольких тысяч. Комиссия за хранение – от нуля до 1-2 тыс. грн в месяц. Но, безусловно, все думают о снижении, чтобы конкурировать на этом рынке между собой и с инвесткомпаниями.

– Комиссии будут снижаться и дальше.

Тетяна Попович: Комиссии найдут свою точку безубыточности. Есть косты для поддержания, и у банков они выше, чем у инвесткомпаний. Хотя расходы на маркетинговое продвижение в сети тоже надо считать. В любом случае это в сторону снижения, а не повышения комиссии за счет увеличения объемов вложений новых физлиц.

– Константин, насколько клиентам вашего банка это выгодно и удобно, и как вы снижаете комиссии?

Костянтин Кошеленко: Согласен, что государство вышло на тропу конкуренции с коммерческими банками за средства физлиц. Продукт остается нишевым, продуктом не для всех. В долгосрочной перспективе мы понимаем, что конкурировать с коммерческими банками государство не сможет. Основное преимущество этого инструмента – надежность. По ОВГЗ средства гарантируются в полном объеме, чем по депозитам, по которым всего 200 тыс. грн гарантия. Больше надо говорить о надежности, а не доходности, потому что в конечном итоге высокая доходность облигаций ложится на плечи нашего налогоплательщика, и в долгую, когда у государства будет больше возможностей привлекать более доступные ресурсы, этот инструмент таким спекулятивным точно не будет.

И традиционно: где выше ставки, там выше риски. А ОВГЗ – по сути безрисковый инструмент. Соответственно ставка должна снижаться и в разы отличаться от той, которая есть по ним сейчас. Поэтому для клиентов, которые хотят как-то диверсифицировать размещение своих ресурсов, 10-30% будет уместной долей в портфеле крупного клиента. Основную долю все равно составят депозиты как инструмент более мобильный и доходный, притом что можно выбирать из более чем 70 банков, и география отделений более равномерна. Теперь можно это делать быстро со смартфона онлайн в считаные минуты, не привлекая сторонних людей.

Клиентам хотелось бы посоветовать обращать внимание на комиссии. Если с депозитами это налогообложение, которого нет с ОВГЗ, то с облигациями важно посмотреть комиссию, которую берет торговец за покупку, за хранение ценных бумаг, за вывод денежных средств обратно в гривну. Я считаю, что стоит этим заниматься от чека от 300-400 тыс. грн. Если чек меньше, то быстрее и выгоднее будет воспользоваться услугами коммерческого банка по депозитам.

– Вы говорите о надежности этого инструмента, и сейчас он абсолютно надежен. Но я лично помню, как мои родители собирали мне на совершеннолетие эти бумажки, и они обесценились. А мы каждые полгода слышим от кого-нибудь из политиканов о дефолте. Экономически я с вами согласен. Никаких опасностей для дефолта пока нет, но народ испугать достаточно легко.

Костянтин Кошеленко: Вопрос цены привлечения – это всегда вопрос доверия к государству и банковской системе в целом. И это все связано для частного клиента: вопросы банкопада, Фонда гарантирования и надежности нашего государства. И по мере того как будет расти уверенность в том, что бумаги государства Украина надежны, экономическая ситуация и границы устойчивы, будет расти и доверие. Сделано достаточно много шагов со стороны банков и регулятора, чтобы доверие к банкам восстановилось. То, что мы видим по привлечению депозитов, – это положительный тренд за последние годы. Уровень доверия к банкам и государству, хочется верить, будет расти.

– Где-то согласен. Был затронут вопрос, насколько эффективно продаются в отделениях облигации. Начнем с того, что доверие действительно повышается. Кто бы что ни говорил, но сектор стабилизировался. Люди понесли деньги в банки, вкладывают в ОВГЗ, а также в депозиты. Если бы не было инструмента, мы бы об этом сегодня не говорили. Инструмент интересен, и все больше людей на него смотрят. Причинно-следственная связь не в том, что об этом больше говорят и это стало популярным, а в том, что это становится интересным.

Один большой банк рассказывал, что у него всего три менеджера продают ОВГЗ для населения. Антон, насколько тяжело обучать специалистов в отделениях, чтобы они продавали ОВГЗ для населения, насколько сложно повышать финансовую грамотность в первую очередь сотрудников банка? В девяти отделениях банков из десяти тебе не смогут предложить ОВГЗ.

Антон Коваленко: Да, мы эксплуатируем эту фразу – «финансовая грамотность населения». С чего вдруг человек, вложившись в ОВГЗ, начнет анализировать платежный баланс Украины, бюджет, куда расходуются средства, вероятность дефолта…

– Мы говорим о тех, кто понимает, что есть такая доходность, и человек знает, как с этим работать. Мы не говорим, что за этим стоит.

Антон Коваленко: Людям говорят: есть такая ценная бумага, она приносит доходность. А дальше люди не думают, что такое доходность, а у нас они считаются не так, как во всем мире. Что такое дисконтная бумага, купонная бумага и т.д. Люди не будут вникать. Они видят: 18,5% годовых, нет налогов, и – вперед, пошли покупать. Также и наши бабушки-дедушки не вникали в то, что такое облигация. Модель поведения осталась той же.

Что касается финансовой грамотности в отделениях, то если банки зададутся целью продавать этот продукт, то выпустят циркуляр на страничку, где будет рассказано, сколько клиенту это будет стоит, ему это важно знать.

– Насколько я знаю, у вас уже более 60 человек, которые знают, что это такое, и могут это продать.

Антон Коваленко: Скорее, умеют реагировать на запрос клиента. Все-таки «каннибализация» есть, как бы нам это ни нравилось. Продают сначала свой продукт. Когда клиент спрашивает о такой услуге, ему говорят, какой нужен перечень документов, котировки и т.д. Продавать несложно.

– Я говорю о том, что когда задаешь в отделении вопрос, они смотрят на тебя большими глазами…

Антон Коваленко: Потому что их не учили продавать это…

Костянтин Кошеленко: Я поддержу коллегу. Депозиты тоже не такой простой продукт с точки зрения ассортимента. Они бывают разной срочности; есть онлайн, офлайн; доступны в трех валютах; есть депозиты текущие и те, которые заканчиваются по сроку. Сотрудник, который представляет в отделении депозиты, сможет заниматься и ОВГЗ.

– Да, но они этого не делают, не знают.

Антон Коваленко: Это вопрос стоимости. (43:40 – 44:22 – погано чутно.) Не стоит строить иллюзий по поводу безопасности. Я добавлю ложку дегтя в этот замечательный инструмент. Никто из граждан в государстве эти облигации не хранит. Все это делается через посредников. Хранители есть в банке, в финкомпании, брокерские… Был в этом десятилетии в Украине случай, когда замечательный финансовый посредник списал активы своих клиентов и был таков. Это та опасность, которая в этом инструменте существует: если ты открываешь счет в ценных бумагах, ты должен думать, что принимаешь риск на данного хранителя. Может случиться так, что твои активы будут списаны, будут переведены с твоего счета на счет другого собственника. Депозитарная система эту транзакцию выполнит, потому что хранители – лицензированные. От фрода этот инструмент не застрахован.

Григорій Овчаренко: Несколько ремарок. У нас был вопрос относительно финансовой грамотности. Каким образом финансовый инструмент позволяет ее повышать? Между знанием и возможностью его применения существует большая пропасть. Поэтому любой финансовый инструмент после того, как презентован клиенту, дает ему практические знания. Есть проблема с персоналом. Но есть и обучающие программы для персонала, которые позволяют сотруднику все элементы инфраструктуры изучить, не отрываясь от производства. Это хороший инструмент для повышения финансовой грамотности самих менеджеров.

Если мы возьмем KPI – систему мотивации сотрудников, то мы найдем там ответ, почему нам не предлагают ничего, кроме депозита. Есть стандартный набор инструментов, которые надо предложить и которые более выгодны и стандартизированы. Если клиент не скажет, что хочет что-то еще, то потребности в том, чтобы менеджер ему самостоятельно предлагал, нет. Я не хочу говорить, что это сдерживающий фактор, но это просто данность. Такой подход немного сдерживает развитие другого инструментария.

Согласен, что финансовые компании, у которых есть другой ассортимент инструментов, они позволяют описать и дать более глубокое понимание этой информации.

Теперь относительно страшилок о дефолте и т.д. Конечно же, это риски. И ОВГЗ – более рискованный инструмент по сравнению с депозитом. Они не менее рискованны, а менее понятны, потому что один из рисков, которые мы обсуждали здесь, – это риск ликвидности. Но проводя аналогию, с такой же ситуацией сталкивается каждый вкладчик банка при желании вернуть свои деньги с депозита досрочно. Он сталкивается с тем же риском потери начисленных процентов, что сопоставимо с тем, что клиент при обратной продаже, если ему очень понадобились деньги, тоже потеряет. Это будет либо недополученный купон, либо разница, связанная со спредом между ценой покупки и продажи.

Все-таки первостепенная задача – все равно развитие этой финансовой грамотности. Это тот элемент, который подталкивает в том числе развитие ВВП. Исследование, которое проводилось USAID, показало корелляцию между уровнем знаний, проникновения финансового инструментария и ростом ВВП. Поэтому мы все как участники в этом наверняка заинтересованы. Поэтому наша задача – существующие риски правильно отображать. Нужно поблагодарить Министерство финансов, у которого есть замечательный исчерпывающий сайт, где можно посмотреть любую информацию. Для развития любого инструмента информация – это первично.

Антон Коваленко: В Европе с 3 января 2018 года действует MiFID II. Согласно данному регулированию, любая компания, которая оказывает инвестиционные услуги, не имеет права продавать продукт, если он не подходит клиенту. Это значит, что прежде чем продать инвестиционный продукт, она должна выяснить, что знает клиент об этом продукте, насколько оценивает риски. Это обязанность инвестиционной компании – удостовериться, что человек понимает, какой продукт он покупает. К сожалению, в Украине пока этого не существует ни на госуровне, ни на коммерческом.

Еще у меня вопрос: чем отвечает финансовая компания за безопасность хранения активов клиентов?

Григорій Овчаренко: В планах нашего регулятора – НКЦБФР – до конца года разработка новых законопроектов. С точки зрения предложения любых финансовых продуктов одним из элементов является анализ профиля его риска. К сожалению, эти все оценочные формы в Украине не работают. Один из банков в свое время инвестировал довольно значительную сумму в разработку программы, с помощью которой определялся профиль риска клиента и предлагался энный набор инструментов, начиная с депозита. К сожалению, программу эту закрыли по той причине, что в 99% случаев система финансового планирования выдавала всего один инструмент – депозит. Человек 15-20 минут тратил на то, чтобы пройти этот опрос, туда заливались ролики об интересных новых продуктах, но это все не работало.

Поэтому ответ на ваш вопрос – в плоскости регулирования.

Если доходность больше определенного уровня – 25-30%, то клиента не интересуют риски. ОВГЗ, которые мы сегодня рассматриваем, – это первая ступень финансовой грамотности, потому что несет в себе минимальные риски.

Важны и риски контрагента. Задача – в плоскости регулирования и у торговцев ценными бумагами, и у депозитарных учреждений. У всех есть минимальный капитал, которым они отвечают – от $300 тыс. и выше. У регулятора есть пожелание повысить требование к капиталу. Но так же, как и в банковском секторе, они сталкиваются с жестоким сопротивлением. Это не означает, что этого не нужно делать. Главное – выбирать финансовые институты, которые имеют достаточно большой капитал для покрытия этих убытков в случае их наступления, и смотреть на репутацию компании. Например, если кто-то вам презентует какие-то показатели и не может раскрыть историческую доходность на протяжении пяти лет, этим партнерам нужно сказать: «до свидания».

Антон Коваленко: По поводу финансовой грамотности в Европе. Там два уровня сертификации. Низкий уровень – это ты являешься продавцом, «говорящей головой», следующий уровень – ты уже непосредственно конструируешь эти продукты. Если ты продаешь ОВГЗ, ты по идее должен быть сертифицированным продавцом этой услуги хотя бы на начальном уровне. Чтобы этот продукт пошел в массы, государство, по моему мнению, должно сыграть более активную роль в части контроля предоставления этого продукта данному клиенту.

– То есть рыночные механизмы, когда от плохих торговцев клиенты уходят, мы не видим.

Антон Коваленко: Просто дорого. Люди заплатят своим кошельком. 300 тыс. евро должен быть капитал компании. А если она держит активов на 200 млн грн, и кто-то нечестный на руку… надо же защищать граждан. Сколько можно забирать из них?

Я говорю о двух моментах: лицензирование на уровне компании, чтобы не было случаев мошенничества, и непосредственно лицензирование, сертифицирование тех, кто эту услугу предоставляет на уровне продаж.

– Татьяна?

Тетяна Попович: Мы в первую очередь являемся коммерческим банком для физических лиц, но в его рамках существует инвестиционный банк. У нас тоже ОВГЗ продают три человека, включая меня, и я в этом большой проблемы не вижу, кроме огромных трудозатрат. Мы не ожидаем, что в отделении операционист сможет качественно объяснить, как функционируют ОВГЗ. На данном этапе он должен связать с нами, и мы проконсультируем. Для тех, кто хочет быть в рынке, мы продаем в две стороны: не только продаем, но и откупаем. Безусловно, мы задумываемся о том, что нас троих уже маловато. Мы будем двигаться дальше, но в сторону обучения операционистов в отделениях. Мы не можем оставаться в стороне от естественных процессов, которые происходят у нас в стране, в частности, от ОВГЗ. Мы видим перспективу, и работаем над тем, чтобы физлицо могло с легкостью покупать бумаги онлайн в мобильном приложении. Надеемся сделать это максимально быстро, насколько возможно, чтобы предоставить качественную услугу в качественном универсальном банке. Мы движемся в сторону онлайна, но не в сторону набора сертифицированных специалистов в каждом отделении.

Счет, действительно, необходимо открыть. Поэтому мы сталкиваемся со второй проблемой бумажного оборота. Мы сейчас ведем работу над тем, чтобы увеличить количество сервисников, которые помогут открыть эти счета без набора новых людей в рамках существующих процессов.

Я не соглашусь с мнением, что с помощью этих ценных бумаг повысится финансовая грамотность. Я не считаю, что физлица должны знать все нюансы на уровне лицензированного сотрудника, но, безусловно, они узнают много важного благодаря СМИ: надо трижды подумать, где хранить ценные бумаги; какие комиссии, ведь все только о доходности говорят. А «дьявол» – в деталях. Я абсолютно согласна, что ВВП, в частности, движется такими процессами тоже. Если мы увидим, что наших трех менеджеров и сервисных специалистов будет недостаточно, чтобы качественно обслуживать физлиц, безусловно, мы будем двигаться в сторону набора соответствующих специалистов. Я действительно считаю, что ОВГЗ будет удлиняться. Хочешь три-шесть месяцев – пожалуйста, депозит. Хочешь год-полтора – пожалуйста, тебя свяжут с государством, тебя свяжут с соответствующим специалистом.

– Я бы хотел вернуться к теме ОВГЗ: насколько они станут более популярными для населения и насколько банки будут способны активно их предлагать? Александр?

Олександр Мудрик: Насчет более активного продвижения тут сложно сказать. Спрос рождает предложение со стороны физлиц.

– Я услышал сейчас интересную штуку: можно предлагать ОВГЗ через мобильное приложение.

Олександр Мудрик: В принципе, в планах такое есть. Неизвестно, будут ли ОВГЗ интересны через два-три года. Например, в 2007-2008 годах они не были интересны.

– Тогда жил фондовый рынок.

Олександр Мудрик: Да. Вопрос в том, когда у нас начнется развитие фондового рынка. В принципе, спрос со стороны корпоратива есть на привлечение ресурса. В нынешних условиях спрос к этому ресурсному рынку перекрывает доходность по ОВГЗ. Корпоративные бумаги на сегодня не пользуются таким спросом, как в 2007-2008 годах.

Костянтин Кошеленко: Я хотел бы дополнить касательно онлайна. Он достаточно спорный. До сих пор банки, которые называют себя Mobile only, – это банки с сетью отделений, с кассами. И, конечно, уход в диджитал – это перспектива mast have, и ОВГЗ не будет развиваться, пока не будет кнопки в смартфоне, но также без работы с сотрудниками сдвига не будет. Клиент, который сможет проконсультироваться а приложении – лаконично прочитать, все равно придет доконсультироваться в отделение. Значит, хотя бы один сотрудник на отделение, который все объяснит, должен быть. Название «ОВГЗ» нечитабельно, непонятно для клиента, не упаковано в «конфету». Депозит – понятно, а ОВГЗ не каждый клиент расшифрует. Я считаю, что один из важных подходов – это простота. Нужно упростить, диджитализировать и обучить сотрудников на местах, тогда это будет продаваться.

Что касается KPI сотрудников отделения, то здесь тоже все просто. Сотрудник делает то, за что ему платят. За депозиты платят больше, потому что маржа между депозитами и кредитами позволяет заплатить сотруднику больше, чем позволяет заплатить комиссия по ОВГЗ. Но тогда и доходность на клиента будет меньше по сравнению с депозитами. Сотруднику будет более интересно, а клиенту – менее. Да, действительно, можно уйти в диджитал, не платить сотруднику в отделении, но тогда надо «ловить» клиента в Интернете без всяких посредников и отдавать ему полную доходность по ОВГЗ. Потому мы думаем, что дело в синергии, должна быть гибридность: и онлайн, и офлайн. Депозиты свое монопольное положение на рынке не отдадут до тех пор, пока клиент не сможет консультироваться относительно ОВГЗ в любом отделении, и желательно – у своего постоянного операциониста, с которым у него есть уже история отношений.

– Я где-то с вами согласен. Депозиты останутся эффективными. Но когда на рынке появились Apple Pay и Google Pay, обороты по картам выросли в 47 раз. Украина в этом опередила большинство стран Европы. Можно ведь с депозита перевести деньги на ценную бумагу. Почему нельзя это сделать сейчас? Я уверен, что когда вы все это внедрите, спрос на ОВГЗ вырастет в разы. Григорий, прошу вас.

Григорій Овчаренко: Во-первых, интерес к этой сфере подталкивает к развитию новое направление, которого еще не было в Украине, – категория «финансовый консультант». Оно развивается. Появляются компании, основная деятельность которых – финансовое консультирование. В свое время комиссия как регулятор задумалась о лицензировании этого вида деятельности, и, наверное, в этом будет определенная перспектива, потому что любой из нас не может охватить всех. Но мы – канал продаж, наша задача – предоставлять сервис по продаже этих услуг. Не наша задача – повышать финансовую грамотность клиента, мы должны дать ему на месте исчерпывающую информацию.

Во-вторых, развитие цифровых услуг будет подталкивать к проникновению различных финансовых инструментов. У нас тоже есть мобильное приложение, которое мы собираемся выдать на-гора в ближайшее время.

Но ни то, ни другое не сделает этот конкретный инструмент суперпродаваемым. Функцию долгосрочного приумножения средств этот инструмент не выполняет. В будущем он трансформируется в более сложный финансовый инструмент. Инвесторы, которые апробировали его, уходят в более сложный инструмент коллективного инвестирования. Соответственно, мы получим высокий результат проникновения данного продукта, возможно, как в Венгрии. Это означает, что у него есть перспектива, но это не значит, что он заменит или составит конкуренцию депозиту.

Наше видение таково: такая возможность подталкивает развитие этого рынка, других смежных продуктов. Это первая ступенька в развитии финансовой грамотности для приумножения наших средств.

Костянтин Кошеленко: Я хотел бы тут согласиться с Григорием. Один из базовых элементов финансовой грамотности – умение диверсифицировать. Когда среднестатистический клиент поймет, что 10-30% логично держать на таких надежных долгосрочных инструментах, а 70-80% – на депозитах, это будет плюс для всех игроков рынка.

Антон Коваленко: Кто-то из вас открывал карточки в 1999 году? Как это происходило? Вас усаживали в большое мягкое кресло, поили кофе и рассказывали. Сейчас же карты даже по почте присылают. Это ждет, в принципе, любой продукт. Только займет это не 10-15 лет, а с учетом скорости диджитализации все произойдет намного быстрее. Сейчас это нишевая история, обусловленная льготой по налогообложению. Если мы берем глобальные рынки в сравнении с украинским, таких преференций нет больше нигде. Поэтому конкуренция нечестная. Надеюсь, что это временно. И за рубежом по этой причине соотношение депозитов к фининструментам больше, так как это просто, доходность выше.

На данный момент конкуренции нет – это плюс для клиентов, потому что они на этом могут чуть больше заработать.

Куда он будет дальше развиваться? Пойдет в ритейл. Дальнейший его виток развития – это будет, скорее всего, развитие рынка РЕПО, когда человек сможет устраивать для себя финансовую пирамиду, когда мы сможем под купленные ОВГЗ получить быстрое рефинансирование. Это будет доступно не только для профессиональных участников, но и для обычных держателей этих бумаг. Когда это произойдет, это будет апогей развития этого рынка. Это будет его зрелостью.

– Спасибо. Я хотел бы дать время для вопросов журналистов.

«Українські новини»: У меня вопрос ко всем участникам относительно госрегулирования. В прошлом году был большой скандал с обысками в ряде банков, фондовых бирж, торговцев ценными бумагами, когда СБУ якобы установило, что некие публичные лица отмыли через ОВГЗ 130 млн грн. Вопрос: насколько совершенно регулирование рынков ОВГЗ, надо ли ужесточать? Что делать с компаниями, которые будут попадаться в будущем? Может, надо регуляторам давать больше полномочий, чтобы пресекать такие операции?

Антон Коваленко: Вся эта операция была вызвана лишь одним – льготами по налогообложению. Ты можешь торговать любым другим товаром, покупать за гривну, продавать за две в течение одного дня. Из-за льготы по налогообложению этот инструмент был популярен. Инфраструктура позволила сделать это довольно-таки быстро. Ты не сможешь торговать так ГСМ или любой другой группой товаров, бумага позволила это сделать. Регулятор быстро отреагировал. Оно попало на финансовый мониторинг особенно в части компаний, которые проводят платежи за данный финансовый инструмент. Клиент появился в банке. Окей, сделали финансовый мониторинг, деньги у него есть – 1 млн грн. Но когда он в течение дня этот 1 млн грн прокручивает 10-20-30 раз, при нашем рынке это интересная ситуация. Мы зачастую не видим клиента, к нам приходит брокер, мы являемся транзакционным институтом, необязательно банк может быть конрагентом при сделке с ценными бумагами – он может просто проводить транзакции. И на этом уровне банки тоже проводят мониторинг.

Тетяна Попович: Я хочу сказать, что нейтинг – это мировая практика, когда можно в конце дня рассчитываться только каким-то сальдо. И это хорошо для того, чтобы развивался рынок ценных бумаг. Скандалы периодически возникают во всем мире, и связанные с ценными бумагами тоже. То, что отреагировали, – это же позитив, закрыли эту форточку. То, что это будет происходить оперативно, – это хорошо, но это никак не связано с рыночностью облигаций. Они освобождены от какого-то налогообложения, для того чтобы сейчас нарастить вложения, это сознательная мера. Я вполне допускаю, что в какой-то перспективе эти льготы будут сняты.

– Григорий, вы часто работаете в рабочих группах, ваше мнение об улучшении законодательства?

Григорій Овчаренко: Нам сложно предугадать поведение тех, кто использует инструмент не с основной его целью, это задача правоохранительных органов. Мы субъекты первичного мониторинга. Мы должны провести процедуру идентификации, верификации в соответствии с нашим пониманием, каким может быть правильное использование этого инструмента. К сожалению, у нас нет каких-то функций сверх того, что нам дало законодательство. В меру наших возможностей мы пытаемся отсечь тех, кто может по каким-то причинам не соответствовать этим критериям.

У нас были прецеденты, когда мы не рекомендовали нашим клиентам вложения в ценные бумаги, несмотря на наше желание этот продукт популяризировать и развивать. И не всегда реакция клиентов бывает позитивной. Мы вынуждены с этим мириться, потому что наша задача в том числе – обезопасить клиента от каких-то неправильных действий.

Журналіст: Мы говорили об обучении персонала для продвижения услуг. На сегодняшний день вы готовы нести расходы на программное обеспечение для обучения сотрудников и продвижения этого продукта?

(1:23:40 – питання не чутно)

Олександр Мудрик: На первых порах могут объяснить клиенту какие-то элементарные вещи, связанные с инвестированием в ОВГЗ, с самим предметом инвестирования.

(1:23:59–1:24:06 – питання не чутно)

Антон Коваленко: На данный момент любое физлицо может осуществить покупку валюты из приложения мобильного банкинга. Мне все равно: я даю туда цену по валюте или даю котировку по ценной бумаге. Есть триггер, который дальше вызывает череду проводок. Я туда инструкцию запишу и буду делать. Инфраструктура давать цены готова. Вопрос в процессинге этих операций, в том, что это должен быть определенный договор, ЭЦП. Больше в этом проблема.

Тетяна Попович: Мне показалось, что вопрос был больше об обучении. Мы инвестируем сейчас в то, чтобы продавать онлайн. Это недешево. Я не соглашусь, что это то же, что валюта. То же, что и валюта, – это золото, серебро, палладий. Реализация в мобильном приложении продажи и покупки ОВГЗ – это немного другая история. Это ЭЦП, переведение всего документооборота в онлайн и потом уже реализация примерно того же, что и продажа валюты. Однако в начале пути это совсем другая история: покупка и продажа ОВГЗ осуществляется с помощью документов, договоров. Мы сейчас занимаемся тем, чтобы переложить это все в онлайн и инвестируем в это время и деньги. Пока у меня нет задачи организовать обучение всех по ОВГЗ. Будем смотреть, как будет развиваться рынок, я уже об этом говорила.

Антон Коваленко: Эти люди по сути не нужны. У меня в телефоне порядка 15 тыс. финансовых инструментов, которые я могу продавать-покупать.

Это простая инструкция, которая заводится всего один раз. По моему мнению, массовое развитие сдерживает наличие квалифицированной ЭЦП. Ее можно получить. Сейчас, чтобы получить ЭЦП, нужно зайти на сайт Минюста, заполнить анкету. В конце же появляется сообщение: распечатайте заявление, возьмите флешку, пойдите в Центр сертификации (он в Киеве один) и получите там свой квалифицированный ЭЦП. Когда мы будем получать ЭЦП так, как это соответствует названию, тогда рынок разовьется.

Журналіст: «Интерфакс». У меня вопрос к Григорию Овчаренко. Вы говорили, что инфраструктура не развита у банков, соответственно, они не могут обеспечить минимальный вход. Что вы можете сказать по поводу ваших транзакционных издержек? Удалось ли их снизить, чтобы снизить минимальный пакет входа физлиц для рынка ОВГЗ? И второй вопрос банкирам: правильно ли я поняла, что за счет диджитал в скором времени удастся снизить порог входа, какие вы ставите временные рамки и в каких пределах?

Григорій Овчаренко: Когда я говорил об инфраструктурных ограничениях, которые не позволяют более динамично развиваться этому продукту, это не означает отсутствие отдельно взятого отделения, а отсутствие ряда элементов, которые не позволяют этим продуктам продаваться. Это связано в том числе с вопросами открытия счета, каких-то процедур, сотрудников, в том числе с проникновением ЭЦП. Это сдерживающий фактор. Конкуренция подталкивает, чтобы эти продукты распространялись. Если мы видим, что есть клиент, у которого есть спрос, и на этом можно заработать, то, понятно, что это становится на повестку дня. Соответственно, этот набор ограничивающего инструментария постепенно снимается, что дает возможность в более широком количестве отделений со временем появляться. Опять же – не для всех клиентов.

Понятно, что наши возможности несопоставимы с масштабным банком, но у нас достаточно ресурсов, чтобы по этому отдельному инструменту развивать направление. Понятно, что мы инвестируем в специалистов, которые должны быть сертифицированными. Мы одними из первых вернулись к вопросу необходимости открытия отделений. Мы движемся в направлении диджитал. Есть и тарифные барьеры. Мы пошли на то, чтобы снизить наши комиссионные, в том числе за обслуживание счета в ценных бумагах, чтобы это не создавало у клиентов дискомфорт. Это наша инвестиция. Вопрос исключительно в финансовых параметрах: окупаемость, объем инветиции, ее характеристики. И мы понимаем, что нами движет конкуренция. Если этот банк уже запустил этот продукт, то мы просто смотрим, какая перспектива, какие наши ожидания, какой период окупаемости, и тогда принимаем решение. Не все вещи мы можем предположить, поэтому пытаемся посмотреть аналитику и за пределами Украины, и распространение этих инструментов в портфелях этих инвесторов. Пока это хороший и востребованный продукт, который поддерживает наше желание развиваться.

Журналіст: Вы говорите, комиссию удалось снизить. В каких пределах, интересно?

Григорій Овчаренко: У нас комиссии за открытие и обслуживание счета практически нет. В текущем периоде мы не тарифицируем эти услуги.

Антон Коваленко: Услуга не может продаваться ниже себестоимости. Самое простое ПО будет стоить порядка $20 тыс., косты на интеграцию и т.д. – около $50 тыс. надо будет инвестировать в эту платформу. Клиентов – 30-50 в неделю. При высоком тарифе ты, наверное, заработаешь миллиона полтора по году. Получается, что максимум ты заработаешь 1,5 млн грн. Наверное, это экономически невыгодный проект для банка. Если мы смотрим более широко, это дополнительная услуга, доказательство того, что ты универсальный банк…

Журналіст: Получается, если вернуться к нашей теме «Готовы ли украинцы променять депозиты на ОВГЗ?», наверное, не готовы. Порог входа очень высок, и среднестатистический украинец позволить себе не может.

Антон Коваленко: Не согласен. Сколько денег у среднестатистического украинца?

Журналіст: Например, 200 тыс.грн.

Антон Коваленко: Войдет. Вопрос в сроке инструмента. Если ты покупаешь бумагу на один-два месяца, да, это дорого. Если на 6-8-12 месяцев, то это вполне оправданная инвестиция.

Журналіст: Спасибо. И вопрос по диджитал.

Костянтин Кошеленко: Я говорил о возможности легко воспользоваться депозитом онлайн. Мы как банк, который активно кредитует, самостоятельно готовы предложить клиенту условия по депозитам, и мы в состоянии все деньги, которые привлекаем от клиента, разместить в виде кредитов населению. Поэтому для нас смещать какую-то нишу в сторону ОВГЗ, заниматься этим как отдельным направлением нецелесообразно, а для наших клиентов откровенно неинтересно.

Журналіст: Спасибо. Что скажут представители других банков по этому поводу и остаются ли по-прежнему депозиты в приоритете?

Олександр Мудрик: Я думаю, в ближайшее время очень небольшой прирост какой-то будет…

Тетяна Попович: Диджитализация – это не удешевление, это взгляд в будущее. Если наш банк диджитализирует все процессы и может предоставить абсолютно весь спектр услуг, и мы претендуем на то, чтобы стать домашним банком, то, конечно, мы в стороне от этого процесса оставаться не можем. В моем случае диджитализация продажи ОВГЗ – это не $20 тыс., а значительно больше. И первый этап – это переведение документооборота в режим онлайн. Но это предоставление того спектра услуг универсально мы считаем целесообразным делать. Удешевление идет за счет объема. То есть, наверное, вслед за диджитализацией будет какой-то прирост объема. На данном этапе снижением комиссии движет больше конкуренция. Мы сейчас анализируем снижение комиссии за хранение вплоть до нуля или минимального уровня. Сейчас комиссия за хранение составляет 1000 грн в месяц на любой пакет для физлица.

Как я сказала, конкуренция – двигатель прогресса. Диджитализация – это неотъемлемая часть, когда мы конкурируем с финтехами во всем мире.

Ценная бумага – это не комиссии, это доходность. И мы при первичном аукционе точно продаем клиенту с точно той же доходностью, с которой купили у Министерства финансов. Тогда остается брокерская комиссия и за хранение. Я уверена, что далеко не все так делают с первичным аукционом.

Журналіст: А изменения какие-то планируются, чтобы хранители могли пользоваться ценными бумагами? Открывая счет в ценных бумагах за пределами Украины, ты подписываешь согласие пользования твоими активами. Если бы у нас так было, рынок ценных бумаг мог бы развиваться больше, это не было бы конкуренцией тем же депозитам. У вас нет такого в проектах?

Григорій Овчаренко: Я могу вернуться к вопросу отдельного вида лицензирования торговцев ценными бумагами – управления ценными бумагами. Одна из форм лицензии, которая предусмотрена, не используется.

Журналіст: (1:40:46–1:41:44 – не чутно)

Григорій Овчаренко: Фактор, который сдерживает развитие рынка глобально, – это низкое доверие вообще к финансовым институтам. В том числе это сдерживает и развитие рынка коллективного инвестирования. Дальнейшие шаги будут зависеть в конечном итоге от реализации плановых задач, в том числе повышения требований к профучастникам, чтобы минимизировать возможные риски. Мы находимся на зародышевой стадии. Первые попытки закончились не так, как все ожидали. Поэтому мы как участники заинтересованы в том, чтобы при всплеске интереса к альтернативному инструменту, которым сейчас стал ОВГЗ, наши действия, наши стандарты, подходы и ожидания клиентов нашли свое оправдание и реализовались, чтобы не было дефолтов, недопониманий, и мы в третий раз не наступили на грабли.

– Резюмируя сегодняшний круглый стол, скажу, что ОВГЗ становятся все более популярными. Заменить депозиты они не смогут, поскольку это инструмент давно всем понятный. Но с ростом диджитализации мы ожидаем, что скачок на этом рынке будет более существенный.

Благодарю всех за внимание, и до новых встреч!

Подписывайтесь на новости FinClub в Telegram, Viber, Twitter и Facebook.