Энергия «кредитного майдана», возникшего как реакция на 50-процентную девальвацию гривны в начале года, к июлю практически полностью исчерпалась. И даже августовский, хоть и короткий, но 12-процентный скачок обесценивания национальной валюты не смог вновь спровоцировать стихийные митинги хотя бы сотен разгневанных ипотечных заемщиков.

Это было неизбежно. Требование должников – «пусть наши долги кто-то оплатит» – не могло быть выполнено изначально. Объявленные на митингах предложения конвертации кредитов по курсу 5 грн/$ при рыночном значении в 12-13 грн/$ с сохранением или даже снижением процентной ставки одновременно с желанием, чтобы по таким условиям пересчитали все выплаченные ранее платежи, грозили банкам десятками миллиардов гривен убытков. Их «кто-то» должен был оплатить. Заемщики показали пальцем на банки и государство. «Нет дураков», – услышали в ответ.

Попытка достичь компромисса, который предлагали НБУ, банки и депутаты, натолкнулась на желание митингующих заемщиков «идти до конца». Только возможно ли дать им то, что они просят?

Украина не является уникальным государством, банки которого выдавали займы в «твердой валюте», а заемщики оказались неспособны погасить их после девальвации национальной валюты. С этой проблемой в свое время сталкивались многие страны, например, Аргентина и Венгрия. В первом случае речь шла о девальвации аргентинского песо к доллару, во-втором – венгерского форинта к евро.

Одна проблема – два разных варианта «решения». В Аргентине убытки от конвертации кредитов оплатили вкладчики. Их валютные сбережения перевели в песо по невыгодному курсу. Нужны ли украинской власти митинги разгневанных вкладчиков в случае перевода вкладов в гривну по курсу 5-8 грн/$ – вопрос риторический. Особенно в свете полной зависимости Украины от МВФ, который не одобрит такую «сделку».

В Венгрии убытки перенесли на банки. Казалось бы, вот ответ, ведь этого же требуют наши заемщики. Но есть нюанс. На момент конвертации большая часть банковской системы Венгрии, входящей в ЕС, принадлежала международным финансовым группам. Поэтому убытки венгерских «дочек» иностранные собственники покрыли за счет прибыли, заработанной на рынках других стран.

В Украине доля национального капитала в банковской системе составляет 68,4%, с учетом «кипрских» инвесторов она еще выше. «Жирок» прочности у этих собственников минимальный. Именно поэтому все банки, доработавшие до временного администратора в текущем году, оказались с украинскими корнями. Часть проблемных украинских учреждений избежали санкций только потому, что их проблемы временно «прикрыли» рефинансированием. Убыток из-за принудительной конвертации кредитов по невыгодным для банков условиям подорвет их. А поскольку средств у ФГВФЛ намного меньше, чем надо для выплаты гарантированных сумм депозитов всей банковской системы, митинги вкладчиков неизбежны.

Третий теоретически возможный вариант – оплатить убытки частных заемщиков из госбюджета. Этот путь не выбрала ни Аргентина, ни Венгрия. Украина, ведущая войну с Россией в условиях рецессии экономики, не возьмет на себя эти расходы. Поэтому выбор скудный. Или валютные заемщики переложат свои проблемы на вкладчиков, или на банки (в итоге – на вкладчиков), или заплатят сами. В лучшем случае банки смягчат условия обслуживания долга, а часть задолженности клиентов даже спишут. В лучшем случае.

Иного не дано.