В программе круглого стола: 

·         Причины и последствия решения Deutsche Bank для украинских банков, не имеющих прямых корреспондентских счетов в валюте;

·         Как это повлияло на международный имидж Украины?

·         Что делать украинским бизнесменам, занимающимся экспортом?

·         Тенденции развития корреспондентских отношений украинских банков с иностранными клиринговыми учреждениями;

·         Произойдет ли переформатирование рынка? Как скоро предприятия, которые не смогли зачислить полученную валютную выручку, закроют счета в небольших банках и переведут все свои потоки в государственные и крупнейшие иностранные банки?

·         Влияние решения на рынок валютных платежей: варианты выхода из «клирингового кризиса»;

·         Насколько эффективна существующая система финансового мониторинга клиентов, проводимая банками;

·         Защитят ли международные ассоциации и дипломаты украинский бизнес от беспрецедентных отключений их банковских счетов.

К участию в мероприятии приглашены:

· Катерина Рожкова, заместитель председателя НБУ;

· Сергей Пономаренко, директор департамента открытых рынков НБУ;

· Дмитрий Дьячковский, заместитель директора Ассоциации УкрСВИФТ;

· Сергей Мамедов, председатель правления банка  «Глобус»;

· Светлана Корчинская, председатель правления Банка Авангард;

· Елена Соседка, председатель наблюдательного совета банка «Конкорд» и процессингового центра ProCard;

· Михаил Букреев, председатель правления Индустриалбанка;

· Максим Земляной, заместитель председателя правления ТАСкомбанка;

· Александр Соболев, председатель правления Вернум Банка;

Стенограмма круглого стола «Беспрецедентное отключение Deutsche Bank счетов украинских клиентов. Что успокоит ажиотаж на валютном рынке и монополизируют ли его госбанки?»

Модератор круглого стола – управляющий партнер «Финансового клуба» Руслан Черный:

– Добрый день! «Финансовый клуб» продолжает серию круглых столов на важные для финансового рынка темы. Сегодняшняя тема – «Беспрецедентное отключение Deutsche Bank счетов украинских клиентов. Что успокоит ажиотаж на валютном рынке и монополизируют ли его госбанки?». Мы поговорим о том, как повлияло на рынок валютных операций закрытие корсчетов украинских банков в международных финансовых институтах и почему ряд иностранных банков закрывают счета небольшим украинским учреждениям, какие ожидаются тенденции развития коротношений между украинскими банками и иностранными клиринговыми учреждениями и какие есть варианты выхода из сложившейся ситуации. Сегодня в круглом столе принимают участие: Катерина Рожкова, заместитель председателя НБУ; Сергей Пономаренко, директор департамента открытых рынков НБУ; Дмитрий Дьячковский, заместитель директора Ассоциации УкрСВИФТ; Сергей Мамедов, председатель правления банка «Глобус»; Светлана Корчинская, председатель правления Банка Авангард; Елена Соседка, председатель наблюдательного совета банка «Конкорд» и процессингового центра ProCard; Михаил Букреев, председатель правления Индустриалбанка; Максим Земляной, заместитель председателя правления ТАСкомбанка; Александр Соболев, председатель правления Вернум Банка.

Сначала мы опишем проблематику, затем услышим мнение Нацбанка. Далее обсудим варианты решения проблем и выслушаем мнение регулятора, насколько это реализуемо. Я прошу Светлану Корчинскую рассказать, были ли в вашем банке, который занимается казначейскими и клиринговыми операциями, задержки платежей и как на отключение реагировали клиенты.

Светлана Корчинская: Для нас, действительно, отключение лоро-счетов Deutsche Bank стало беспрецедентным и неожиданным. Мы всецело погружены в транзакционный бизнес, и для нас это критически важно. Я считаю, что для всех банков это клиринговая функция. И какие-то спонтанные ограничительные действия могут существенно повредить деятельности банка. Остановок у нас, конечно, никаких не произошло, возникли некоторые задержки. Нужно было переориентировать клиентов, чтобы они использовали какие-то другие реквизиты. Были задержки с зачислением экспортной выручки.

С моей точки зрения, эта проблема не находит такого отклика, насколько она значительна. Мы знаем, что в 60 банках Украины нет прямых корреспондентских счетов. Хотелось бы получить объяснения Deutsche Bank, как это произошло за считаные часы. Теоретически, это может привести к тому, что наши клиенты, имеющие внешнеэкономические контракты, и это является основой их деятельности, вынужены будут перейти в крупные банки. С одной стороны, в этом нет ничего страшного, это очередное перераспределение рынка. Наверняка произойдет какое-то увеличение комиссионных доходов этих банков. Можно говорить о каком-то потенциальном увеличении цен на импортные товары. Но суть не в этом.

В 1990-е годы у нас были крупнейшие клиринговые банки мира, но все они закрыли свои корсчета. Последним с рынка ушел Commerzbank, остались Deutsche Bank Trust Company и Bank of New York. В любой момент, если Bank of New York откажется обслуживать лоро-платежи, остановится вся система. Мы понимаем эту проблему несколько шире. Это проблема недостаточного внимания власти, регуляторов банковской системы, поскольку клиринговые и корреспондентские отношения – это продолжение дипломатических отношений. Для чего строить дипломатические отношения, для чего безвиз, если в итоге у вас нет механизма, каким образом это обслуживать? Это уже становится вопросом национальной безопасности. Если Bank of New York как частный американский банк примет такое же решение, как Deutsche Bank, все расчеты в Украине будут проходить через украинские банки с иностранным капиталом. Хотим ли мы этого?

С 22 марта нет никакого публичного обсуждения. На самом деле нет и простого решения. Отчасти я согласна, что клиринг – это не функция Нацбанка. Но все сводится к проблеме финмониторинга. Во всем мире он ужесточается. Но для чего нужна система контроля, если она уничтожает сам объект контроля? Если клиринговые банки вынуждены уходить из Украины, то давайте как-то объединимся. Возможно, Нацбанк как-то поддержит репутацию банков. Зачем он так долго очищал банковскую систему, проводил анализ всех контрактов, чтобы мы пришли к тому, что наши платежи вообще не принимают?

– Как я понимаю, все банки, которые были отключены, прошли достаточно жесткий финмониторинг Нацбанка, и тем не менее были отключены.

Светлана Корчинская: Безусловно. Получились две отдельные «планеты»: Нацбанк и наши банки-корреспонденты, для которых важнее свои внутренние требования. Это свидетельство того, что у нас нет диалога. Украина плохо представлена на финансовых рынках. Мы должны говорить и с послами, и с крупнейшими финорганизациями, и международными клиринговыми банками. Нам нужно просто просить Нацбанк представить наши интересы.

Возможно, мы переживаем какой-то очередной этап трансформации. Может быть, устаревает наша система?

У меня как руководителя банка какое-то немыслимое количество электронных ключей для контакта с разными организациями. У нас нет систематизации. У нас отдельная база утраченных паспортов, идентификационных кодов, судебных решений и т. д. Очень правильная идея – объединить все реестры, конечно, при условии распределения правильных доступов и введения наказаний за мошеннические действия с персональными данными. Такое объединение могло бы быть решением, в том числе с точки зрения финмониторинга.

У нас весь финмониторинг в иностранных банках – ручной. Не секрет, что есть наш Банк Авангард и российский. У нас разные коды СВИФТ, но иностранные банки нас часто путают просто по названию. У них буквенные фильтры. В системе финмониторинга очень много ручной работы и мало автоматизации.

– Спасибо. Я думаю, о вариантах решения мы поговорим чуть позже. Я хочу, чтобы высказались банкиры и Нацбанк.

Сергей Мамедов: Проблема есть, но я начну с другой стороны. Наш регулятор Нацбанк разделил банки на три группы: государственные, иностранные и банки с украинским частным капиталом. Клиенты не понимают, что будет с этими учреждениями завтра, что будет с корреспондентскими счетами и т. д. Поэтому между этими банками идет постоянная борьба, они все время что-то доказывают.

Мы сделали презентацию. Не буду останавливаться на каждой странице. На сайте все смогут видеть ее полностью.

Возьмем, например, банки третьей группы. Темпы прироста депозитного портфеля, кредитного портфеля физлиц в банках третьей группы больше, чем у других, или они такие же.

83% банков третьей группы – прибыльные. У второй группы – 64%, у первой – 67%. О чем это говорит? Банки прошли этапы проверок, увеличения капитала, перехода на реальную бизнес-модель, которая позволяет им работать. Ведь конкуренция в банковском бизнесе очень большая. Но банки показывают в этих условиях прибыльную работу.

Что мешает сегодня? Наиболее срочной является проблема корреспондентских счетов. Банк, лишаясь возможности обслуживать клиентов, сталкивается с проблемами. Конкурентное поле уже другое. Не борятся банки-корреспонденты непосредственно с третьей группой банков, это общая модель, которая выстраивается и в Украине, и в других странах.

Какие наши предложения? Первое – изменить 118-е постановление и дать возможность банкам открывать корреспондентские счета в валюте не только в стране происхождения третьей группы. С точки зрения оперативности это самое правильное решение. А дальше все равно понадобится открывать прямые корсчета.

Первое – банки должны объединиться и выйти с одним лотом для банка, который сможет обслуживать. Второе, и самое важное – Нацбанк должен подтвердить, что уровень комплаенса в этих банках высокий. Кризис банковской системы закончился, мы теперь развиваемся.

– Дело не только в имиджевых вещах, но и в деньгах. Если иностранный банк или банк-контрагент видит, что его платеж был кем-то заблокирован, то штрафы составят миллионы долларов.

Сергей Мамедов: Я сомневаюсь, что это были маленькие банки. Уровень комплаенса не очень отличается в больших и небольших банках. Если отличается, то  регулятор должен поставить более жесткие требования: если вы хотите, чтобы мы за вас прогарантировали, что у вас уровень комплаенса высокий, вы должны проверять его каждые три месяца, пройти обучение и т. д. Все банки работают в одинаковом правовом поле. Здесь позиция Нацбанка очень важна.

Также мы обсуждали вопрос капитала. Если у банка нет стратегии и прибыли, то зачем ему ставить планку в 200 млн грн? Он должен уйти с рынка.

– Сергей, спасибо. Прошу Елену Соседку подключиться.

Елена Соседка: У нас была большая проблема с Visa – с ними не было прямых корсчетов, мы не могли с ними работать. Мы открыли такой счет в испанском банке. Только он согласился с нами сотрудничать. Испанские банки работают так: в 10:00 сотрудники приходят на работу, до 12:00 у них «оперативка», в 12:30 они спускаются к клиенту, а с 13:00 до 15:30 у них фиеста. В 17:00 у них заканчивается рабочий день, то есть с клиентами они могут разговаривать только 45 минут в день. Мало того что мы не знаем, как работает этот банк, рисковость размещения там нашего гарантийного платежа перед Visa настолько высока, что я каждый день думаю: он закрылся или нет?

После ситуации с «Хрещатиком», где все небольшие банки были вынуждены размещать свои корсчета, и мы в том числе пострадали, конечно, для меня было бы лучше всего, чтобы эти функции взял на себя регулятор. Это будет объединение всех малых банков под крылом большого Нацбанка, который может представлять наши интересы в мире. Это повысит нашу безопасность размещения и проведения больших платежей. Банки Испании и Греции для меня ничем не лучше, чем банк «Хрещатик». И большие украинские банки пытаются забрать наших клиентов. Может, стоит прислушаться к маленьким банкам и помочь им? Иначе нам очень сложно.

И я поддерживаю Сергея по поводу 118-го постановления: было бы очень хорошо открывать счета в банках Грузии, Турции и т. д.

– Спасибо. Я прошу подключиться Михаила Букреева. Ваш банк имел прямые корсчета, но лишился их и столкнулся со второй волной проблем. Почему так?

Михаил Букреев: Я согласен с коллегами. Во-первых, это действительно всегда коммерческий интерес. Deutsche Bank – это коммерческий банк, и его целью прежде всего является получение прибыли. Deutsche Bank переживал не лучшие времена, и топ-менеджмент отказался от наименее прибыльных для себя направлений. Страны СНГ попали в эту категорию. И не надо думать, что все против тебя, просто каждый сам за себя.

Во-вторых, страновой риск заключается не только в военных действиях, но и в реформах и т. д. В-третьих, нужна последовательная имплементация наших правил к правилам в тех странах, где расположены банки-контрагенты. Мягко говоря, они немного отличаются.

Например, что касается комплаенса, то банки-конрагенты изучают своего клиента. На сегодня украинское законодательство не требует такого же комплаенса между украинскими банками.

После закрытия прямых счетов Индустриалбанка в долларах у нас есть возможность обслуживать корсчета в евро. Также можем обслуживать через украинских контрагентов. Это крупные банки, которые усиливают процедуры комплаенса, изучают клиента более детально, исходя из своих внутренних правил, которые немного жестче, чем требования украинского законодательства.

Если мы говорим о банках-контрагентах, то надо понимать, в чем будет их коммерческий интерес. Заставить учреждения работать с нами мы не можем. Регулятор должен выступить гарантом. Внесение изменений в постановление № 118 – это быстрое решение проблемы, и это в силах регулятора. Остальное – более длительные процедуры. Возможна работа с крупными игроками, которые остались на рынке. Что мешает им работать с мелкими банками? Они не уверены в процедурах комплаенса, не понимают бизнес-модель? Риск группы превышает возможность заработать. Обслуживая небольшой банк и не соблюдая правила финансового мониторинга и комплаенса, группа несет риски в целом. Штрафы и последствия могут быть для них значительными. Как прогарантировать для них обеспечение тех условий, которые они будут выставлять, и коммерческий интерес?

– Спасибо. Александр Соболев, председатель правления Вернум Банка.

Александр Соболев: Опыт прибалтийских стран показывает, что возможна координация совместных усилий с регулятором. Этот опыт можно применить и у нас, а именно скоординировать действия и пройти специализированный аудит с точки зрения соблюдения правил финмониторинга. И показать это контрагентам в Европе и Америке. В случае несоблюдения этих правил – уйти с рынка.

Украина – это не серая зона. Мы идем дальше. Мы соблюдаем все нормы, которые выдвигаются по комплаенсу. Впоследствии, я думаю, будет проще открывать прямые корсчета.

– Спасибо. Максим, есть что добавить?

Максим Земляной: Добавлю, что все это началось не вчера, а в 2015 году, когда многие европейские банки были оштрафованы не на $220 млн, а на миллиарды. Соответственно, многие соизмерили стоимость комплаенса и штрафы, полученные в результате проверок американских органов. Часть банков тогда закрыли свои счета, часть – в 2016-м. Deutsche Bank последним сделал это.

Со слов представителей иностранных банков, мы в первую очередь находимся в зоне высокого риска, и они не хотят брать его на себя. Также для них очень важен размер банка, и они этого не скрывают. Для них активы банка должны быть выше $1 млрд. А мы, конечно, быстро достичь этого показателя не сможем. Соответственно нужно объединяться или искать другие пути. Да, если открывать корсчета в других странах, это нас временно спасет. На год-два. Но американские банки не хотят, чтобы банки работали с другими банками через лоро-счета, поскольку не уверены, что могут проконтролировать эти операции в полном объеме. Это основной момент.

Это касается в первую очередь клиентских платежей. Многие банки готовы открыть корсчет, но только для межбанка, где риск минимальный.

– Спасибо. Катерина, прошу.

Катерина Рожкова: Здравствуйте, коллеги! Совершенно правильно определена причина – это риски комплаенса. Наши западные партнеры не готовы их на себя брать. Это слишком дорого и в деньгах, и для репутации. Как коммерческие структуры, они принимают коммерчески правильное решение.

Теперь о последствиях. Я понимаю, что есть клиенты, важные для репутации банка. На банки, которые не имеют прямых корсчетов, приходится 8% всего объема экспортно-импортных операций. Тут звучали опасения по поводу национальной безопасности. Хочу всех успокоить: она в порядке. В рамках системы это мало, но для банков это важно. Что с этим делать? Пока все выглядит как мировая тенденция. Причина – множество нарушений по выведению денег из таких стран, как Украина, большое количество штрафов и расследований.

Недавно я встречалась с латвийским регулятором. Хочу сказать, что наличие прцедур не значит их качественный экзекьюшн. Все эти процедуры во всех этих банках есть, но, к сожалению, уровень и качество их исполнения далеки от идеального.

Как можно все автоматизировать? Как компьютер сможет распознать фиктивные контракты? Это нереально. Поэтому банки, которые работают с вами на территории Украины, запрашивают всю информацию так подробно: кто бенефициар компании, кому они платят, были ли подобные контракты, были ли они завершены, была ли поставлена продукция и т. д. По-другому убедиться в этом нельзя. Я сама очень жду того времени, когда будет максимальная автоматизация, и людям нечего будет делать.

Мы думаем о возможности возложить на кого-то функцию клирингового банка. Это не функция Нацбанка, и мы не будем ее на себя брать. Если мы сможем реализовать эту идею, то комплаенс-проверки будут обязательными, так как необходимо будет подтверждение, что все платежи качественные и гарантированные. Главный вопрос: будут ли банки-корреспонденты принимать такую гарантию? Сейчас мы над этим работаем. Создавать ничего специально не будем, нужно какой-то существующий крупный банк «наградить» такой функцией.

Не только Deutsche Bank отказался сопровождать и обслуживать платежи «на второй руке». Многие наши украинские банки с иностранным капиталом ежегодно анализируют своих контрагентов и формируют такие списки, где отказывают небольшим банкам работать с ними по Western Union, работать с Visa и MasterCard, потому что не уверены в качестве комплаенса.

Перед регулятором стоит задача попытаться системно решить этот вопрос. Сегодня мы видим, что есть небольшие банки с хорошим качеством активов, и у них однозначно есть будущее. Сегодня европейские регуляторы уже по-другому смотрят на такие банки. Концентрация рисков для банковской системы там невысокая. Но как обеспечить достаточный уровень контроля в таких учреждениях? Как правило, такие подразделения, как аудит, финмониторинг, валютный контроль, в небольших банках формируются по остаточному принципу.

Мы свою «домашнюю работу» сделаем с точки зрения системной организации вопроса. И если вы хотите, чтобы мы могли, как Нацбанк, сделать «промоушен», вы для начала должны посмотреть свои набсоветы и честно сказать себе и собственникам, что независимых членов там как не было, так и нет. Люди, которые там сейчас работают, не могут принести банку какую-то дополнительную стоимость. И это проблема. Единоличное принятие решений тормозит ваше развитие также в части соответствия комплаенсу и прочим требованиям. Вы должны сделать свою «домашнюю работу» по комплаенсу, корпоративному управлению. Не жалейте расходов и усилий на нормальное построение комплаенс-процедур, потому что они гораздо шире, чем только финмониторинг.

Во-первых, надо помнить и то, что финмониторинг – это многоуровневая система. Элементы нарушения законодательства в этой сфере присутствуют также у оставшихся на рынке банков. Вы не научились оценивать операции по сути. Все стараются уйти в формальную часть вопроса, поставить формальные «птички», а иногда «отпустить» операцию, а потом отрапортовать.

А вы хотите, чтобы Нацбанк сейчас дал гарантию, что у всех банков все хорошо. Но это не значит, что мы ничего делать не будем. Будем создавать возможности для небольших банков конкурировать.

Второй момент. Во всем мире риски комплаенса – это вопрос № 1. Либо мы запустим банки третьих стран, либо попытаемся создать некую платформу, которая выступит гарантом по операциям с небольшими и средними банками. Возможно, кому-то из вас удастся открыть прямые корсчета. Это не вопрос $1 млрд активов, надо пройти жесткий комплаенс. Это вопрос цены. Надо учитывать эффект масштаба производства: чем больше у тебя операций, тем дешевле они будут, и наоборот. Прямые издержки на комплаенс-процедуры одинаковы.

В части цены и скорости вы можете потерять. С этим ничего не сделаешь. Если вы будете работать «на второй руке» или иметь прямые корсчета, но с небольшим объемом операций, вы потеряете конкурентное преимущество.

Третий момент. Очень сложно небольшим банкам конкурировать. Сложно потому, что вы все пытаетесь быть универсальными банками, при этом – с ограниченными бюджетами на специалистов. Вы хотите делать все, но на все эти направления нужно набрать высококлассных специалистов, которые стоят немалых денег. И вы работаете с теми, с кем можете. Вы не можете развить у себя компетенцию должной глубины. Не потому, что не знаете, как. Просто вы не можете делать все своими руками. А специалистов нужно не только набрать, но и обучать, развивать, контролировать.

Эффект масштаба производства работает только в крупных банках, таких как «Аваль». Количество операций, которые они обслуживают, позволяет держать необходимый высококлассный персонал. Этот персонал должен быть на уровне развития клиента. А лучше, если он будет идти на полшага вперед, чтобы формировать спрос. Это тоже часть вашей «домашней работы». Если вы будете пытаться конкурировать с крупными банками, это будет очень сложно выдержать.

Я уже говорила о том, что для нас имеет значение не размер банка, а его качество. Малый и средний бизнес комфортнее себя чувствует в банках малых и средних, потому что для них он VIP-клиент. А для крупных банков он массовый продукт, с которым никто никогда не поговорит.

Первое – стратегии нет. Тот объем операций, о котором мы говорим, незначителен.

Второе – остались еще банки, которые осуществляют обслуживание «на второй руке».

Третье – мы пытаемся системно этот вопрос решить. Но я вам больше скажу: Deutsche Bank отказался обслуживать не только украинские банки «на второй руке», но и много небольших американских банков. Мы должны понимать, что это не геноцид украинского народа. Тут на первое место выходят вопросы бизнеса, его качества и репутации. Самые быстрые шаги для того, чтобы не потерять качество, мы сделаем.

Я прошу еще раз вернуться к вопросам корпоративного управления, потому что все комплаенс-процедуры прямо зависят от него.

Заканчиваю свое выступление. Мы вас не оставим. Но как регулятор мы никогда не станем гарантом или клиринговым банком для вас. Это не наша функция. Задачи регулятора: дать правила, проконтролировать их выполнение, очистить рынок от «зомби», но не становиться вашим кредитным или комплаенс-комитетом.

– Спасибо. Дмитрий Дьячковский, пожалуйста, ваше видение проблемы.

Дмитрий Дьячковский: Действия Deutsche Bank коснулись не только Украины, но и стран СНГ. В первую очередь это было связано с финмониторингом, рисками и затратами американских банков на объемах расчетов по лоро-счетам, которые, в принципе, не окупаются с точки зрения экономики. Вероятность, что Deutsche Bank изменит свое решение по Украине, очень невысока. Это во-первых.

Во-вторых, в течение последних полутора месяцев  банки уже нашли выход из положения – они работают через украинские банки, как и раньше, поскольку небольшие учреждения и раньше имели не много прямых корсчетов. Проблема прямых корсчетов не нова. Уже с 2014-2015 годов открывать их небольшим банкам уже было практически нереально. Поэтому ничего уникального и неожиданного Deutsche Bank не сделал. Дальше будет не лучше. Все бросятся, например, в The Bank of New York, где на лоро-счета есть определенная квота. Но как только она будет выбрана, аналогичное письмо последует и оттуда.

Что мы можем сделать? Даже если изменения в постановление последуют, то это будет означать, что потоки будут перенаправлены через какие-то еще страны на те же американские банки. И это на самом деле абсолютно вам не поможет. Откроете вы счет в турецком банке, который придет в The Bank of New York, покажет вас конечным бенефициаром платежа, и через пять минут вы получите такой же отказ. Вы все равно «придете» в Америку.

Что может помочь? Нацбанк не захотел стать клиринговым центром по долларам, но у нас еще есть евро. Гипотетически и теоретически контракты можно переводить в евро.

НБУ взял курс на новые стандарты и Европу. Не исключено, что в будущем Нацбанк сможет стать клиринговым центром по еврозоне. Это будет хорошим решением для всех украинских банков.

Еще одно решение: крупный украинский банк откроет свой банк в Америке. Это снимет все вопросы сразу. Иначе вы попадаете под те же процедуры. Никто не захочет рисковать, чтобы через неделю в прессе прочитать, что это была «отмывочная» контора. Так было с латвийскими банками. Там сейчас большие проблемы с американскими корсчетами.

Да, если вы будете вести свой бизнес корректно и пройдете все процедуры, то все равно имиджевые, страновые риски сегодня перевешивают существующие выгоды.

УкрСВИФТ реализовал специальную систему, помогающую банкам устанавливать коротношения, показывать свою прозрачность, своих бенефициаров и т. д. Иностранцы очень следят за этими вещами. Если говорить о продвижении наших банков в этой системе, то они сейчас занимают позицию: «Мы очень заняты. Нам некогда». А когда иностранцы видят, что в этой системе 15-20 банков из 70, то задаются вопросом: «А что же это за страна такая, где все боятся показать своих конечных собственников и выложить свои документы в спецсистему по корсчетам?». Я уверен на 100%, что банки работают нормально, но не надо это скрывать от мира. Тогда позитивный репутационный капитал приведет к тому, что риски на Украину будут снижаться. Соответственно будут приниматься решения, более лояльные украинскому бизнесу в целом.

– Спасибо. Сергей Пономаренко, ваше видение ситуации, и насколько вы готовы стать клиринговым банком евро?

Сергей Пономаренко: Багато вже пролунало правильних думок. Але я можу дещо додати.

По-перше, тема нашої дискусії є дещо провокативною. Нібито це проблема, пов’язана лише з Україною і з якістю комплаенсу в українських банках. Це не так. Deutsche Bank зробив це не для України, а для свого бізнесу в усьому світі. Я не чув жодних скандалів, пов’язаних з клієнтськими платежами з України. Претензій до неї нема. Хіба що в світовому товарообороті та обсязі платежів Украна відіграє незначну роль.

Проблема формувалася тривалий час. В результаті конкурентної боротьби лишилися декілька великих світових банків, які обслуговують міжнародні транзакції в доларах США. І коли один з них вирішив вийти з цього бізнесу, дійсно, це було певним шоком для системи. Так, система вже переналаштувалася на інші банки. Але вона має зробити певні висновки і врахувати ті ризики, що залишилися.

Дійсно, ми бачимо, що є світова тенденція, і що правила регулювання у світі стають жорсткішими. Штрафи для України можуть бути непідйомними.

Светлана Корчинская: Перепрошую, але це відключення сталося буквально протягом двох годин без попередження. Ми кажемо, що це така тенденція, і «ковтаємо». Але це велика неповага до наших банків як партнерів. І так з нами вчинятимуть і надалі.

Сергей Пономаренко: Це питання договору про кореспондентські відносини.

Светлана Корчинская: У нас був прямий коррахунок в 2013 році у Deutsche Bank, і нам, як маленькому банку, дуже складно було його відкрити. Але коли Deutsche Bank у 2016 році з 70 банків залишив 15, він нас попередив за три місяці. Тобто нам треба враховувати, що так моментально, як це сталося зараз, може статися й з іншими банками.

Сергей Пономаренко: Я згоден, але все одно це знаходиться у сфері кореспондентських відносин комерційних банків. Це було зроблено не одночасно для усіх українських банків. Когось попередили, що це станеться завтра, когось – за місяць. Це загальносвітові тенденції.

Чи може допомогти зняття обмеження щодо відкриття коррахунів? На мою думку, так. Якщо навіть переключаться якісь потоки, наприклад, на Туреччину, то в результаті вони замкнуться на американські банки-кореспонденти. Але якщо цей турецький банк генерує більшу кількість платежів і є більш вагомим партнером, то ці платежі там житимуть.

Можливі й такі варіанти: коли продукція відправляється до іншої країни і щось ми купуємо в неї, то платежі можуть йти як по двох коррахунках, так і по одному. І цей рахунок буде кліринговим для якихось невеликих обсягів.

Таке обмеження не вирішить проблему, але може зменшити або зняти «біль». Це завдання банківських асоціацій, які мають тиснути на НБУ і пропонувати обмеження зняти.

Проблема не є для нас на сьогодні глобальною. Як пані Рожкова сказала, лише 8% експортно-імпортних операцій припадає на банки, які не мають прямих коррахунів у іноземних установах. Це не є загрозою для зовнішньоекономічної діяльності країни. Але, звичайно, висновки треба зробити.

Про що не говорили зараз, так це про розвиток зовнішньоекономічних платежів у гривні та локальних валютах. Нерозумно з сусідами вибудовувати платіжні відносини в доларах. У нас вже є досвід розрахунків з Білоруссю в гривні – чудово працює клірингова система. З Польщею проводимо розрахунки в злотих. Потрібно розвивати цей досвід і надалі.

Товарооборот України з країнами Євросоюзу постійно зростає, але не розрахунки в євро. Це свідчить про те, що наші клієнти укладають з європейськими партнерами контракти в доларах США. Можливо, тут є певні можливості для розвитку інструментів хеджування і збільшення частки розрахунків у євро.

Нацбанк не збирається ставати процесинговим центром розрахунків у іноземній валюті, це не його ключова функція і це видається нелогічним.

Постанову № 118 ми розглянемо.

Катерина Рожкова: Я додам. Так, до 118-ї ми повернемося, але, дійсно, це не факт, що буде 100-відсоткова перемога. Вартість цих розрахунків для ваших клієнтів зросте.

Світлано, я розумію, що має бути інакше і нам щось може не подобатись, але банки повинні бути готові до непередбачуваних ситуацій. Шкода, що так відбувається з нашими невеликими банками, але це також є відповідальністю самих банків і банкірів.

Пропонуйте своїм клієнтам переходити там, де це можливо, на іншу валюту розрахунків, що суттєво розширить ваші можливості обслуговування експортно-імпортних операцій. Адже ментально ми звикли, що експорт та імпорт – це все долар. Але це не так.

– Спасибо. Сергей Мамедов.

Сергей Мамедов: Порадовала позиция регулятора. Согласен, что надо переходить на евро.

– А не возникнет ли через год-два та же проблема с европейскими банками по расчетам в евро?

Сергей Мамедов: Все возможно. Но к тому времени требования и анализ работы банков по комплаенсу будут уже другими.

Катерина Рожкова: Я хочу два слова сказать о еврозоне. Мы уже внесли много изменений в нормативно-правовую базу, много изменений еще готовим, в том числе касательно комплаенса. Как только мы имплементируем все запланированное, нам будет проще работать с банками еврозоны.

Сергей Мамедов: Следующий момент. Банки уже сами понимают, что нельзя быть универсальными солдатами. Если хочешь быть успешным, ты должен определить для себя нишу и бросать туда все усилия.

Далее. По 118-му постановлению, хотелось бы, чтобы действительно была поддержка Нацбанка.

Также должны быть определены страны для открытия корсчетов, которые должны иметь опыт работы и быть комфортными с точки зрения и регулятора, и американских банков.

Поэтому я очень доволен сегодняшней встречей. Спасибо организаторам.

– Спасибо. Светлана?

Светлана Корчинская: Катерине Викторовне я хочу сказать, что после проверки Нацбанком Банка Авангард вы точно можете не беспокоиться о состоянии дел в нем. Финмониторингом у нас занимаются не два-три человека, а все, и на всех уровнях. У нас не остановился ни один платеж. У нас были банки-контрагенты, которые заместили эту функцию. Ничего не случилось.

Я также думаю, что внесение изменений в 118-е постановление не будет решением проблемы. Это вообще не выход. Но расчетный центр – это прекрасная идея.

– Спасибо. Елена, есть, что добавить?

Елена Соседка: Мы забываем, что Азия – Южная Корея, Япония, Китай не хотят переходить на расчеты в евро. Только доллары.

Сергей Пономаренко: Але вже майже 10% світових розрахунків здійснюються в юанях. Певна річ, що є мовні бар’єри, різниця в часі, але з нашого боку немає жодних обмежень за юанем, і у нас теж велика доля імпорту з Китаєм.

Михаил Букреев: Я согласен, что надо дать возможность банкам попробовать работать со странами валюты второй группы. Это может даже усилить нашу экономику.

Что касается замены валюты, то такой процесс уже пошел.

Насколько критично это для страны? Каждый банк работает в первую очередь для клиента. Не хотелось бы, чтобы сложившаяся монополия косвенно сказалась на клиенте. Некоторые операции требуют большего внимания к контрагенту. Тут я абсолютно согласен с Нацбанком, что нужно жестко пресекать нарушения законодательства, а бизнесу помогать развиваться.

Теперь о расчетном центре. Хотелось бы, чтобы это был крупный банк, и для него это была бизнес-модель. Он должен содействовать всем игрокам рынка, но не переманивать клиентов. Это не должно быть обслуживание по остаточному принципу. И если это клиринговый банк, то было бы правильно говорить о некой специализации. Крупные банки мне говорили, что они пока не могут нащупать бизнес-модель. Риски высоки, а доходы бизнеса незначительны. Поэтому заставить украинские коммерческие банки сопровождать мелкие и средние банки при таком раскладе будет очень сложно. Для игроков было бы здорово, если бы был создан отдельный клиринговый расчетный центр, у которого это была бы основная бизнес-модель.

– Спасибо. Александр?

Александр Соболев: Хотел бы поблагодарить организаторов этого круглого стола. В текущей ситуации мы нашли решение и продолжаем обслуживать своих клиентов. Опасения, которые были высказаны банковской общественностью, были услышаны Нацбанком, и у него есть желание идти навстречу. Спасибо.

– Спасибо. Максим?

Максим Земляной: Я бы хотел добавить, что те контроли, которые внедряет американская банковская система, почти идентичны европейским. Только принимают их разные органы. Большинство европейских банков, имея дочерние банки в США, строят одинаковую систему контроля. И переведя поток с доллара на евро, мы будем иметь те же вопросы от банков. Поэтому не надо строить иллюзий. Процесс будет сложнее, только в евро. Но пока для нас единственный выход – это переход на расчеты в евро, в том числе по Visa и MasterCard.

Дмитрий Дьячковский: Еврозона, в общем, в открыта для клиринговых центров из стран, прилегающих к еврозоне. Если какой-то клиринговый центр захочет включиться в расчеты в евро как централизованный расчетный центр страны, то регулятивных, законодательных ограничений в еврозоне нет. Поэтому теоретически создание расчетного центра для еврозоны, который входит в SEPA и имеет соответствующий репутационный вес, возможно.

Очень хорошо, что мы сегодня решали проблемы вместе. И хочу напомнить, что УкрСВИФТ старается помочь нашему банковскому сообществу улучшить свою репутацию на международной арене.

– Подведем итоги. Мы видим, что Нацбанк готов поддержать банки в сложившейся ситуации и подумать над созданием клирингового центра на базе какого-то из существующих банков, а также наладить в нем процедуру. Действительно, один из выходов сейчас – это уговаривать клиентов переходить на контракты в евро либо на контракты с теми странами, с которыми есть торговые отношения.

Нацбанк прав: банки должны озаботиться уровнем своего комплаенса. В набсоветах должны быть незасисимые директора, которые следили бы за проведением нормальных банковских процедур, а также чтобы все решения в небольших банках принимались не единолично. Это позволит им избежать тех проблем, которые могут возникнуть, если они перейдут на контракты в евро.

Большое всем спасибо за внимание! Мы будем продолжать следить за этой ситуацией.

Подписывайтесь на финансовые новости FinClub в соцсетях Twitter и Facebook.