О государственных монополиях как тормозе приватизации госбанков

Я убеждена (также это обсуждается внутри Национального банка), что приватизация – это действительно своего рода лекарство от плохого корпоративного управления, так как частный инвестор всегда занимается всеми процессами, наверное, более эффективно.

Если говорить конкретно о государственных банках, то есть понимание, что государство, по крайней мере на сегодняшний день это наша целевая функция, должно занимать не более 30% на финансовом рынке. Сегодня этот показатель приближается к 60% после национализации ПриватБанка.

Понятно, что надо сделать с каждым из государственных банков, и по двум из них – ПриватБанку и Укргазбанку – есть более-менее четкие road-map с определенными конкретными шагами. Остается еще два государственных банка, по которым нужно будет эту работу выполнить наблюдательным советам, которые будут выбраны.

Можно ли сейчас так быстро приватизировать государственные банки? Ответ – НЕТ! Мы видим это в том числе на примере Укргазбанка, который ближе всех банков подошел к тому моменту, когда может сменить владельца или хотя бы получить дополнительного владельца, кроме государства.

Ведь любой частный инвестор выдвигает определенные требования по структуре активов. Это не секрет, если я вам скажу, что государственные монополии сегодня обслуживаются и кредитуются в государственных банках. И, скажем, на примере Укргазбанка, который избрал для себя и утвердил стратегию экобанка, мы видим пожелания от потенциального инвестора, чтобы баланс банка был уменьшен на долю государственных монополий.

А тогда возникает вопрос: а куда деваться государственным монополиям, если мы хотим приватизировать все государственные банки? Они будут обслуживаться? Они будут получать займы? В тот период, когда мы с вами понимаем, что внешние рынки для нас еще не открыты, а наши государственные монополии, нечего греха таить, имеют определенные проблемы с обслуживанием имеющихся долгов. Например, «Укрзализныця», которая одному банку платит, а другому не платит, идет в суд, чтобы обжаловать кредитное соглашение, используя различные имеющиеся «лупхолс» (loopholes – лазейки. – Ред.) нашего законодательства.

Поэтому вопрос потенциальной приватизации государственных банков напрямую связан с вопросом корпоративного управления в государственных монополиях. Потому что независимые наблюдательные советы этих государственных монополий должны определить и утвердить стратегические планы их развития, разобраться с существующим финансированием и долгами, определиться с тем, что является целевой функцией и начать двигаться в верном направлении.

Тогда эти государственные монополии смогут спокойно выходить на внутренние и внешние рынки, имея стратегию развития, долгосрочные планы, финансовые в том числе, бизнес-планы, привлекать заимствования, в конце концов выходить на конкурсные условия, а не использовать единую для них возможность – государственные банки.

И это опять же влияет на фактическую имплементацию корпоративного управления и стратегии в государственных банках. Национальный банк разработал сегодня ряд требований, есть новые регуляции. Мы понимаем, как мы будем имплементировать, и Минфин здесь с нами абсолютно на одной стороне. Но мы не можем продвигаться дальше! Что такое корпоративное управление государственной собственностью? В первую очередь оно, после вопросов «зачем?» и «какова цель?» должно обеспечить равные конкурентные условия для всех, то есть государство как регулятор – это одно, а государство как собственник – совсем другое.

Мы сейчас говорим, что государственные банки, которые имеют «легаси» (legasy – наследие. – Ред.) историческое, имеют специальные отдельные условия от Национального банка, так как государственные предприятия в них сконцентрированы достаточно сильно, что де-факто приводит к нарушению ряда нормативов. И сегодня, если мы говорим о равных условиях, то мы должны применить санкции. А если мы говорим о государственном взгляде, понимая последствия того страшного кризиса, через который мы прошли, мы говорим: «Окей, хорошо, мы подержим эти специальные условия еще немного, но, пожалуйста, независимые наблюдательные советы крупных государственных монополий, сделайте что-нибудь!»

Мы четыре года приходим в Минэкономики и говорим: давайте начнем хотя бы с «Нафтогаза» и «Укрзализныци», давайте вместе сядем и посмотрим на перспективу, что можно сделать, чтобы мы не удлиняли эти «вейвер» (waver – волнение. – Ред.) ежегодно. Люди добрые, надо понимать, пусть это будет 7-летний или 10-летний период, но давайте его утвердим и будем постепенно идти к снижению объема активно-пассивных операций в государственных банках. Что это за постановления Кабмина, когда мы говорим, что все госпредприятия, все зарплатные проекты только в государственных банках? Это конкуренция? Ответ – НЕТ!

Это все открытые вопросы. Когда мы говорим о государственных банках, мы должны понимать, что банковская функция – это сервис, это дериватив от экономики. Если основной актив работает неправильно, то дериватив не может быть правильным. Если в основном активе корпоративного управления нет, то дериватив не будет нормальным. Он является производным, он будет абсолютно отражать все эти недостатки.

Поэтому понятно, что надо определиться с приоритетами и объектами, которые необходимо приватизировать, делать это быстрее, но параллельно надо (делать корпоративное управление. – Ред.) по тем предприятиям, которые государство в силу тех или иных причин намерено оставить за собой. Это не Украина придумала, что есть государственные предприятия, через которые государство реализует свою социальную функцию, обеспечивая общество. В этом надо работать, и еще вчера нужно было работать над корпоративным управлением.

О попытке «Укрпочты» стать госбанком

Этот вопрос, наверное, уже с 2015 года мы обсуждаем между собой или вместе с «Укрпочтой». И мне кажется, что это хороший пример того, как различные министерства, имеющие подобные структуры, за деревьями не видят леса. Каждое из них разрабатывает свою стратегию, а две или три компании не могут договориться, потому что каждая из них решила, что хочет быть лидером рынка.

И «Укрпочта», когда пришла в Национальный банк, чтобы получить банковскую лицензию, сказала, что у нее «есть проблемы», поскольку у нее есть социальная функция, не только в Ощадбанке, причем подобная, если я правильно понимаю: «Банки со своим cashless и своими технологиями отбирают у меня доходы, поэтому мне надо стать банком». Хорошо было бы «Укрпочту» передать в Минфин (от Мининфраструктуры. – Ред.) – сменить владельца, тогда хотя бы в этом направлении вопрос решился бы быстрее и эффективнее.

О реструктуризации токсического кредитного портфеля госбанков

Использование государственными банками такого же инструментария, который используется коммерческими банками в процессе реструктуризации, нигде законом не запрещено. И это скорее вопрос к нашим правоохранительным органам, поскольку что не сделано, то все «зрада», и об этом очень хорошо сказал Дмитрий Шимкив (экс-заместитель главы Администрации президента. – Ред.), что прозрачность – это лучшее лекарство от того, кто везде видит коррупцию.

«Киевский подход» – это очень прозрачная площадка и прозрачная процедура, и она является публичной. Это защита для государственных банков, для менеджмента, который принимает решения. Второе – это, безусловно, и я надеюсь, будут независимые наблюдательные советы. И третье – мы понимаем сегодня эту проблему не только в свете того, что нужно реструктурировать, чтобы вычистить балансы и дать работать дальше. Но это надо для экономики, так как эти предприятия сегодня работают, они нуждаются в оборотных средствах, но не могут их получить, поскольку они в «легаси».

Поэтому у нас есть такая площадка – Совет по финансовой стабильности, где мы совместно с Минфином, Фондом гарантирования решили создать дополнительную площадку, которая будет рассматривать вопрос реструктуризации плохих долгов именно в государственных банках и давать рекомендации. Это прозрачность, это коллегиальность принятия решений. И это для банков еще одна линия защиты от возможных обвинений в каких-то злоупотреблениях.