Этот разговор состоялся в кулуарах Украинского финансового форума в Одессе, организованного ICU, как раз накануне выступления Галины Пахачук на панели, посвященной суверенным облигациям. В ходе своего выступления она объявила о планах банка сделать покупку госбумаг доступной для физлиц. Для нее этот рынок не новый: в карьере Галины Пахачук был и опыт работы казначеем в Ощадбанке, и управление госдолгом в Министерстве финансов, а сейчас Галина Пахачук курирует казначейские операции в ПриватБанке. В первой части интервью журналистам FinClub Виктории Руденко и Вячеславу Садовничему она рассказала, как на практике будет выглядеть покупка госбумаг в один клик. 

О привлечении физлиц на рынок долговых госбумаг

– ПриватБанк заявил цель масштабно выйти на рынок ОВГЗ для физлиц. Зачем?

– Выйти на рынок физлиц – это не цель, а инструмент. Госбанки сейчас занимают 68% рынка, а стратегия государства предусматривает уменьшение этой доли. Поэтому если мы будем вести агрессивную стратегию, то будем расти, а наша задача – не расти, а удержать позиции в ликвидности банка, его надежности, платежеспособности и сохранить наши пассивы. Мы называем это контролируемым оттоком, в частности, валютных депозитов. У нас сейчас $3 млрд депозитов в иностранной валюте: около 400 млн евро и $2,6 млрд. Мы понимаем, что банк не кредитует в иностранной валюте: ни наша розница, ни МСБ не являются потребителями иностранной валюты.

После понижения ставок по валютным депозитам мы отдали гражданам в прошлом году $380 млн. Мы не можем поставить ноль по вкладам: по евро у нас 1,25%, по долларам – 3%. И хотя мы ожидали больший отток, он оказался абсолютно умеренным. Один из наших зампредов шутит, что у нас уже не депозиты, а просто ячейки для хранения валюты. Ведь с точки зрения доходности клиент от валютного депозита уже почти ничего не получает, но для надежности он держит деньги в ПриватБанке. И мы вынуждены были покупать валютные госбумаги для получения по ним процентного дохода, чтобы перекрыть разрывы, полученные в наследство. Наша валютная позиция с минусом $3,2 млрд генерирует нам убытки в 3 млрд грн при росте курса на одну гривну.

– О какой сумме контролируемого оттока средств идет речь?

– Мы говорим только о вкладах физлиц и только в валюте. Все позиции мы замещаем гривной. Валюта уходит, а в гривне за два года банк прирос на 34 млрд грн! Мы допускаем, что уйдет около $1 млрд из нынешних $3 млрд. Но это будет не быстрый процесс. Даже в условиях 2017 года ушло $380 млн, хотя мы резко снизили ставку. В этом году – еще минус $120 млн. Почему мы предлагаем валютные ОВГЗ? Клиенту предлагается новый продукт, он платит комиссионные и остается в банке, а мы сохраняем клиента. Иначе они уйдут в ячейки, а так они на три года идут в госбумаги.

– И как происходит этот контролируемый отток? Вы приходите к состоятельному вкладчику, предлагаете снять долларовый депозит и купить на него ОВГЗ?

– Мы отправили всем клиентам с валютными депозитами сообщение через мессенджер, что срок депозита заканчивается и, возможно, им были бы интересны валютные ОВГЗ как альтернатива вкладу. 68% вкладчиков ответили, что да, интересно. Я удивилась. Я думала, что интереса не будет или вообще не ответят. И мы в марте начали продавать ОВГЗ своим клиентам, поставили высокий чек в $40 тыс., поскольку на текущий момент надо пройти 77 процессов, чтобы клиент получил госбумаги.

Когда я работала в Минфине, то не думала, что это так сложно. Оказалось, что мы не создали систему равных возможностей доступа к финансовым услугам. Мы, как банки, создали систему, когда инвестор-физлицо или МСБ не могут купить этот инструмент, потому что это слишком сложно. Этот процесс простой для банка – первичного дилера, который покупает ОВГЗ в собственный портфель, а потом диктует условия остальным. Но с другой стороны, мы уже продали физлицам госбумаги на 530 млн грн, а юрлицам – на 236 млн грн. Физические лица предпочитают больше валютные ОВГЗ, чем гривневые, но вкладываются они на более длительный срок, чем юрлица.

– Из объема в 530 млн грн сколько занимают валютные бумаги, а сколько – гривневые?

– 95% гривны инвестируется в ОВГЗ на короткий срок, а в валюте, наоборот, 75% вложено в облигации на срок свыше года – физлица пошли в трехлетние валютные бумаги. Департамент, который отвечает за привлечение пассивов, переживает, что клиенты уйдут, у нас не будет депозитов, и профиль пассивов изменится. Я объясняю, что это наши клиенты и они ими и остаются. Да, профиль изменится, но мы сами его меняем.

Мы хотим, чтобы удельный вес гривневых пассивов был больше, чем валютных. А у нас есть $3 млрд, которые нужно очень мягко переместить в другие инструменты. Мы хотим, чтобы наши клиенты остались с нами. Поэтому предлагаем им вложиться в валютные бумаги, ведь по ним доходность выше, чем у наших депозитов.

Кроме того, мы сейчас разрабатываем продукт краткосрочных кредитов под залог облигаций. Если у вас есть валюта, можете купить ОВГЗ, отдать нам в залог и получить гривну. По бумагам купонные платежи раз в шесть месяцев – для нас это почти безрисковая схема.

– Сколько ОВГЗ купили именно публичные лица – PEPы?

– PEPов вообще нет, не поверите. PEPов в ПриватБанке нет.

– Вы сказали, что минимальный чек – $40 тыс., а средний?

– Максимальная сумма была $1,6 млн, но это было обычное физлицо, которое переместило валютный депозит в облигации.

– $40 тыс. – это свыше 1 млн грн, но поскольку ПриватБанк хочет сделать эту опцию доступной для всех, то минимальная сумма лота должна снижаться до номинальной цены одной облигации: 1 тыс. грн по гривневым ОВГЗ или $1 тыс. – валютным?

– Сейчас я физически подписываю по всей Украине договоры на открытие счета в ценных бумагах, это большое количество документов, клиенты понимают и ждут. Мы хотим сделать эту услугу доступной в приложении Приват24. Мне казалось, что это легко и просто, но столкнулись с НКЦБФР, Нацбанком, с вопросом обмена API, подготовкой технического задания. Вроде как все поддерживают и все согласны, но много рутинной работы, которая должна привести к тому, чтобы это было, с одной стороны, просто, а с другой – законно, защищало права инвестора.

– Какие есть варианты решения проблемы?

– Мы планируем до конца года все-таки выйти на этот продукт, потому что Нацбанк полностью поддерживает, Минфин на нашей стороне, даже НКЦБФР вроде поддерживает. Надеюсь, мы за два месяца преодолеем все изменения в депозитарной системе, в НКЦБФР.

Важным моментом является электронная, а не электронно-цифровая подпись. Вроде как комиссия слышит и готова к тому, чтобы, исходя из внутренних политик и положений банка, такое разрешить.

Следующий момент – собирать второй пакет документов. Зачем? Если это клиент нашего банка, он уже прошел идентификацию, финмон, депозит был в банке. Зачем заново этот пакет? Вроде тоже есть подвижки и понимание в этом вопросе.

Я не могу, как банк, держать торговцев ценными бумагами по всей Украине, во всех точках. У нас их всего три человека. Я хочу все делать через Приват24.

– Этот продукт будет настолько же простым, как открытие депозита в Приват24?

– Совершенно верно. Не нужно будет никуда ехать, достаточно будет присоединиться онлайн к публичному договору. Да, есть особенности депозитарного учета – хранитель, кастодиальные функции. Но и они не являются непреодолимым шагом, потому что мы будем номинальным держателем ОВГЗ от имени клиентов.

– Но все же с какой отметки будет стартовать минимальная покупка?

– Я не верю в то, что клиенты будут покупать ОВГЗ на 1 тыс. грн. Возможно, минимальный лот поставим как средняя сумма наших депозитов – 25-40 тыс. грн. Хотя я смотрела опыт Венгрии – там вообще нет ограничений, но там иначе построена система. Мы будем продавать ОВГЗ через ПриватБанк, а в Венгрии физлица их покупают в казначейской службе.

Когда я в Минфине работала, то такая идея тоже была. В Украине казначейство есть в каждом районном центре. Почему нельзя создать системную площадку по реализации ОВГЗ через офисы казначейства? Весь вопрос состоит в том, хотите ли вы массово пустить граждан-физлиц на рынок ОВГЗ. Возьмите Японию, Китай, у них в структуре госдолга внутренние инвесторы преобладают.

– Вопрос тарифов ключевой!

– Есть подвижки в этом вопросе. Отправим в НБУ письмо с нашим предложением по шкале.

– Сейчас тарифы в банках настолько высокие, что если вы продаете лотами по 1 млн грн, то как раз потому, что клиентам покупать меньшие пакеты невыгодно. Торговцы ставят меньшие тарифы и снижают сумму лота, например, до 100 тыс. грн. Если вы предложите лоты по 25-40 тыс. грн, для их покупки должны быть низкие тарифы, чтобы это было интересно клиентам. Насколько ваши комиссии будут ниже?

– Я специально промониторила сайты других банков и хочу сказать, что там такие тарифы установлены для того, чтобы клиент не пришел. У нас будут интересные тарифы.

О работе госбанка с портфелем ОВГЗ

– Среди всех банков ПриватБанк является крупнейшим держателем ОВГЗ, большая часть которых была получена от Минфина в ходе докапитализации. Как много таких ОВГЗ было монетизировано?

– Интересный момент: сейчас на балансе банка находятся ОВГЗ на 155 млрд грн, что совпадает с полученными в капитал госбумагами на 155,3 млрд грн. В момент перехода ПриватБанка под контроль государства он нуждался в ликвидности, и мы монетизировали бумаги на 27 млрд грн буквально в течение месяца: на 25 млрд грн – в конце декабря 2016-го, и на 2 млрд грн – в январе.

– Проводилась ли монетизация капитализационных госбумаг после января 2017 года?

– Нет. Мы сейчас разделили наш портфель на две части. Одна часть – капитализационные бумаги на 128 млрд грн. Это индексированные и срочные процентные бумаги. А вторая часть – текущий короткий портфель, который мы формируем, исходя из излишка нашей ликвидности. Получается, что мы фактически заместили портфель монетизированных капитализационных госбумаг на 27 млрд грн собственными вложениями.

– Вы тогда монетизировали ОВГЗ напрямую у Нацбанка?

– Да.

– С тех пор политика Нацбанка изменилась: он отказался от фискального доминирования и не собирается больше монетизировать ОВГЗ. Поэтому если вам понадобится ликвидность, вам придется выходить с ОВГЗ на рынок. Вы прощупывали почву, есть ли на них спрос?

– Если говорить о коротком портфеле на 27 млрд грн, который мы сами формируем с горизонтом до трех лет, то, конечно, для него рынок есть. Это валютные облигации, и немного в 2018 году начали покупать гривневые облигации. Этот портфель абсолютно ликвидный: гривневая часть короткая, а валютная – до полутора лет.

Если брать капитализационный портфель, то там дюрация около 10 лет – сейчас уже 9,3 года. Мы понимаем, что рынка для них нет. И когда писали стратегию банка до 2022 года, то поставили задачу стратегического характера уменьшить удельный вес госбумаг в наших активах. Мы сделали анализ стран, в которых в разные периоды формировались большие доли. Средний уровень – около 40%, оптимальный – 25%, не выше 30%. Но есть страны, которые вообще ставят запрет на инвестиции в госбумаги, либо устанавливают лимит на уровне 10%.

– А какая доля госбумаг у ПриватБанка сейчас?

– Почти 56% в общих активах. Это много. Наша стратегия говорит, что мы должны стремиться к сокращению этой доли, но банк не будет продавать портфель себе в убыток. Учитывая, что монетизации Нацбанка больше не будет, для нас возможны несколько вариантов: продать с убытком, дождаться, когда появится рынок, который поглотит эти бумаги без дисконта, или вернуть их собственнику.

– В декабре 2016 года состоялась первая докапитализация банка. Уже в начале 2017-го он показал большую прибыль, которая потом сменилась убытком. И финансисты говорили об искусственности той прибыли из-за переоценки стоимости полученных ОВГЗ. Это правда?

– Когда мы получили эти бумаги, то переоценка портфеля составила 13 млрд грн влияния на капитал второго уровня. На переоценку влияют четыре показателя, в частности, ставки Treasury USA, кривая доходности на внутреннем рынке и т.д. И если событие первого дня дало нам минус, больше 20 млрд грн, то переоценка справедливой стоимости – плюс 33 млрд грн.

– Учитывая, что вы не будете продавать бумаги в убыток, а ставки по новым эмиссиям Минфина растут, получается, вы будете ждать погашения по короткому портфелю?

– Сейчас да.

– ПриватБанк в прошлом году купил облигации ГИУ. Это была ваша инициатива?

– У нас была излишняя ликвидность, мы в тот момент не кредитовали, деньги лежали, межбанк практически свернулся. И наш комитет решил купить бумаги под гарантию правительства на 1 млрд грн. В декабре 2018 года они погашаются.

– Будете перевкладываться?

– Без гарантий правительства не будем, поскольку мы не можем оценить ГИУ с точки зрения их самостоятельности. Плюс сейчас доходность по ОВГЗ выше.

– Вы заявили цель снизить долю ОВГЗ в активах. Фактически это означает, то вы должны перестать покупать госбумаги на свой баланс!

– Не совсем так. В стратегии сказано, что к моменту, когда собственник и независимый набсовет решат предложить миру очень хороший капитализированный, системный, генерирующий прибыль банк, то удельный вес ОВГЗ должен быть меньше. Сейчас портфель ОВГЗ разделен на две части: 128 млрд грн – капитализационные, по которым в начале 2019 года будет предложена программа уменьшения удельного веса ОВГЗ в структуре активов, вторая часть – это наш портфель до трех лет. Мы сделаем портфель исключительно для поддержки ликвидности банка. Каждую неделю у нас происходит или выплата процентов, или погашение. Мы пролонгируем только в рамках погашения, чтобы портфель не рос с точки зрения объема. Если сегодня госбумаги приносят больше дохода и меньше риска, чем все остальное, мы будем покупать 3-6-месячные бумаги. Подчеркну, наша задача к 2022 году – уменьшить удельный вес ОВГЗ. Что можно сделать? Вырасти в два раза, тогда удельный вес упадет, или продать их, или вернуть акционеру.

– В Минфине вы занимались госдолгом и знаете, как Минфин работал с банками и как госбанки помогали Минфину с финансированием дефицита бюджета. А как сейчас?

– У нас независимый набсовет, у Укргазбанка – тоже. В набсовете, если вы спросите у Энгина Акчакочи, нет абсолютно директивных вещей, как то прокредитовать «Нафтогаз» или что-либо подобное. У нас каждую неделю заседает комитет управления активами и пассивами: 18 человек из разных направлений и подразделений, казначей банка выходят с тем, сколько у нас лишней ликвидности и что мы можем с ней сделать. И мы самостоятельно принимаем эти решения.

– Сейчас Минфин плохо размещает ОВГЗ. Почему? Банкам не интересна доходность?

– ПриватБанк размещает или берет овернайты на 5-7 млрд грн и работает с десятью банками в начале турнирной таблицы. Мы конкурируем со ставкой депозитных сертификатов НБУ, ставкой Минфина и нашими депозитами. А наша стратегия говорит нам, что мы должны быть чуть ниже рынка и вести его за собой. Если рынок – это 18%, то мы должны быть 17%. Сейчас у ПриватБанка самая оптимальная стоимость пассивов. Ресурсы очень комфортны для кредитования МСБ. А мы хотим вернуть клиентов МСБ, им должно быть выгодно через нас работать.

– Если ставка по депозитам будет очень низкая, клиенты ведь будут уходить, например, в продукт «Монобанк» от Универсал Банка?

– «Монобанк» говорит, что у них 300 тыс. карточек. ПриватБанк в свое время раздал 22 млн карт, из них 16 млн одним продуктом пользовались, а почти 7 млн – больше чем тремя продуктами, это активные пользователи.

– Вот они и уходят?

– Всем места под солнцем хватит. Мы знаем профиль своего клиента – возраст, пол. Он у нас похож на профиль клиента Ощадбанка – люди старше 48 лет. Но ПриватБанк привлекает юниоров – их уже свыше 700 тысяч. И они вырастают в наших молодых клиентов.