– НКЦБФР 5 августа приостановила торги акциями «Перспективы» до декабря. Члены комиссии поясняли, что с акциями биржи проводились различные манипуляции. Тогда вы обещали оспорить решение регулятора. На какой стадии сейчас ваши разбирательства с НКЦБФР?

– Сразу после принятия комиссией в августе этого решения мы предоставили ей очень подробную аргументацию: все необходимые разъяснения, что торги проходили в определенном ценовом диапазоне, что сделки отвечали правилам комиссии и биржи, что у биржи немалая прибыль, доходы, достаточные зарплаты. Довольно долго мы пытались решить этот вопрос в лояльной, конструктивной форме – путем переписки, обоснования, аргументации, убеждения, очных встреч. Нас просто не услышали или не захотели услышать. Так что у нас просто не оставалось иного выхода, чем идти в суд. 16 октября мы подали в Окружной административный суд Киева иск о признании противоправным и отмене решения НКЦБФР от 4 августа.

– Как решение комиссии отразилось на работе биржи?

– Прямо на операционную деятельность это не повлияло. Но, безусловно, негативный информационный фон вокруг этих событий не лучшим образом подействовал на активность операторов, и без того имеющую в текущем году тенденцию к сокращению. Что касается инвесторов, то уже длительное время 95-96% акций сконцентрировано у мажоритария, а 4-5% – у миноритариев. То есть влияние довольно инертно, но вряд ли собственники рассматривают ограничение в обращении акций как позитив.

– Вы говорите, что у биржи один мажоритарий. В то же время биржу неоднократно обвиняли в непрозрачной структуре собственности. Кто является ее бенефициаром?

– Прежде всего хотелось бы напомнить, что для такой характеристики, как «непрозрачная структура», должны быть конкретные критерии. И они есть. В частности, и в проекте нормативки НКЦБФР. Так вот структура собственности биржи никогда не соответствовала нормативным критериям «непрозрачности». Собственником более 90% акций биржи является ПАО «Биржевая группа “Перспектива”» (БГП). Изначально она создавалась как холдер различных компаний, входящих в группу. Это не только биржа, но и, в частности, платежная организация, центр сертификации ключей. БГП организована как публичное акционерное общество, бенефициарами которого до недавнего времени являлись физлицо (49%) и ЗНВКИФ «Форвард» (51%). У КИФа, в свою очередь, тоже есть акционеры. И они меняются, что отвечает существующей практике функционирования институтов совместного инвестирования. То есть у биржи довольно традиционная для фондового рынка структура собственности. Это складывалось длительное время, естественным путем.

В целом информация об акционерах и опосредованных собственниках вполне прозрачна: есть открытые данные в системе раскрытия информации НКЦБФР об акционерах биржи, об акционерах БГП и т.д. На рынке никогда и не было секретом, что собственниками существенного участия в капитале биржи всегда были исключительно резиденты Украины.

– А у бенефициаров не было желания стандартизировать структуру собственности?

– Было, но это небыстрый процесс. Требуется согласование АМКУ. Оно было получено в феврале. 15 октября консолидация собственности завершилась. Собственниками БГП, а соответственно – более 90% акций биржи, стали два физлица, которые являются конечными бенефициарами, резидентами Украины: Ирине Филиппской, директору БГП, принадлежит 50% акций, а Сергею Антонову, председателю совета Ассоциации «Украинские фондовые торговцы», – 50% минус 1 акция. То есть структура теперь – уж проще некуда.

– Этим летом «Перспектива» оказалась вовлечена в конфликт вокруг проведения конкурса по продаже 5% акций ОПЗ. Позже конкурс был отменен. Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию?

– Я бы сказал, что конфликт был достаточно надуманный и уж точно односторонний. На самом деле проблема с конкурсом и приватизацией вообще лишь в последнюю очередь зависит от места проведения торгов. В конце концов, давайте проводить аукционы вне биржи и по технологии «с голоса» – у них есть свои симпатики, ведь молоток лицитатора, даже если поломается, заменить недолго. Вот только вряд ли это снимет проблему недостаточной прозрачности информации об объекте, отсутствия due diligence, высоких страновых рисков, ограниченности спроса. Проблема значительно шире и находится в плоскости инвестиционного климата, интересов различных экономических групп внутри страны. Есть логика в том, чтобы продавать пакеты акций стратегически важных объектов на более ликвидных зарубежных площадках. Хотя у наших польских коллег такой подход вызывает недоумение: а где еще можно проводить приватизацию, как не на национальных биржах, почему не развивать собственную инфраструктуру, собственный рынок капитала? Тем не менее вполне возможно, что продажа за рубежом позволит установить более справедливую, более высокую стоимость объекта. Впрочем, на фоне компаний, торгующихся в Лондоне или Франкфурте-на-Майне, даже наши ведущие компании совершенно не обязательно будут выглядеть так привлекательно, как внутри страны, и не обязательно вызовут ажиотажный спрос. 

– Что необходимо изменить в процедуре, чтобы больше не возникало претензий к биржам?

– Считаю, что Украине нужно пересмотреть подходы к приватизации. В Польше именно приватизация дала толчок к развитию биржевого рынка. У них приватизация была направлена на развитие рынка акций, на получение максимального объема инвестиций. А в Украине, складывается впечатление, конечные цели приватизации были немного другие – перераспределить наиболее привлекательные активы между олигархами, провести торги на «карманных» биржах. Единственным способом быстро создать рынок акций в Украине видится именно привлечение якорных, стратегических международных инвесторов, которые не только имеют деньги для покупки, но и видят европейскую перспективу развития приобретаемых компаний. А для рынка важно, что эти инвесторы могут на практике приучить украинское финансовое сообщество к нормальным investment relations – без обмана, без размытия долей миноритариев, без корпоративных конфликтов и рейдерства. Именно для этого после продажи крупного пакета акций «стратегу», не важно где, нужно продать определенный free-float широкому перечню украинских миноритариев. И вот это единственно возможно сделать как раз на национальной бирже, чтобы обеспечить широкую, конкурентную продажу. С такой здоровой структурой собственности можно будет говорить об адекватной корпоративной культуре и о европейском векторе развития.

– В последнее время регулятор довольно часто применяет различные санкции к биржам, а глава комиссии Тимур Хромаев неоднократно заявлял о том, что биржа в Украине должна быть одна. Вы разделяете такую позицию?

– Безусловно, регулятор может и должен иметь активную позицию по этому поводу. Многочисленные программы развития фондового рынка Украины обязательно акцентируют на этом внимание. Важно понимать степень и формат участия регулятора и государства в целом в таком сложном, болезненном и традиционно длительном процессе консолидации. Это должно быть решение, согласованное и принятое с участием и учетом многообразных интересов акционеров бирж, операторов рынка, консолидированного мнения различных объединений участников рынка, а не только мнения регулятора. Это должен быть консенсус. Решение не должно быть единоличным, административным, а следовательно – коррупционным, нерыночным. А сомнения, что оно может оказаться именно таким, на рынке уже имеется.

– С января 2016 года вступают в силу новые требования к листинговым компаниям, и на бирже останутся единицы бумаг. Как это нововведение отразится на вас?

– Если говорить конкретно о бирже «Перспектива», то новые требования к эмитентам для нас не столь критичны. Мы все-таки больше с госбумагами работаем. Но когда к нам приходят торговцы, мы должны им дать максимальный перечень доступных инструментов. С введением новых требований традиционно базовый для рынка капитала инструмент – акции – «выпадает» почти полностью. В то же время полностью списывать акции со счетов не стоит. Рынок должен давать своим участникам максимально диверсифицированный инструментарий. Пока что, помимо «кнута», не видно никаких очевидных «пряников» от реформ для инвесторов, операторов и, конечно, эмитентов, в том числе тех единичных представителей, которые попадут в вожделенный листинг. Причем для публичных акционерных обществ это уже не вопрос желания: с мая следующего года в биржевой реестр их акции попасть обязаны, а многие просто не имеют возможности функционировать в форме, отличной от ПАО. Рынок еще не в полной мере пережил последствия предыдущей корпоративной реформы по смене ОАО и ЗАО на ПАО и ЧАО, а сейчас эмитентов ждут очередные приключения. И опять абсолютно непонятно, ради чего, так как привлечение капитала через акции на реально рыночных условиях в Украине по факту не работает.

Наверное, в долгосрочной перспективе нововведение регулятора будет способствовать повышению доверия к рынку. Но, боюсь, что очень не сразу. Фондовый рынок и раньше не был слишком уж здоровым, а в последние месяцы напоминает постельного больного, которому из лучших побуждений кладут на лицо подушку и придавливают. Чтобы не мучился.

Я целиком поддерживаю тенденции по имплементации требований евродиректив и по очищению рынка. Но хотелось бы, чтобы у реформ была более прикладная направленность: создание по-настоящему европейского, но живого, конкурентного рынка. Не хотелось бы на тернистом пути в Европу этот самый рынок потерять от чрезмерного усердия и в погоне за громкой статистикой приостановления обращения.

– На какие инструменты, кроме облигаций внутреннего госзайма, сделаете ставку?

– Сейчас участники рынка позитивно восприняли депозитные сертификаты. Для банков это очень интересный инструмент, который отчасти компенсировал падение ликвидности, которое наблюдается на рынке ОВГЗ. И если в предыдущие два года были единичные сделки с депсертификатами на биржах «Перспектива» и ПФТС, то с июля они торгуются практически каждый день. Иногда бывают дни, когда объем сделок с депсертификатами больше, чем с ОВГЗ. В сентябре, например, в общей структуре торгов биржевого рынка треть – это сделки с депсертификатами, а половина – с ОВГЗ.

В то же время депсертификаты – это монетарный инструмент, который Нацбанк выпускает только для банков, поэтому круг потенциальных инвесторов ограничен. И это очень не радует торговцев, которые являются небанками, да и сами банки, клиенты которых были бы абсолютно не против приобрести в собственность такой надежный и ликвидный инструмент. Но в качестве позитива можно сказать, что есть перспективы расширения торговых технологий с инструментом. На Odessa Financial Forum мы услышали позицию Минфина, что государство в текущих условиях пока не очень заинтересовано в расширении первичного рынка ОВГЗ. Поэтому с НБУ ведутся переговоры, чтобы позволить совершать с депозитными сертификатами биржевые сделки РЕПО. Это достаточно востребованная технология, которая может стать для биржевого рынка дополнительной опцией. Безусловно, для этого необходимо внесение изменений в нормативное поле НБУ.

– НКЦБФР разрешила биржам создавать новый сегмент внелистинговых акций инвестиционно привлекательных компаний. Как вы считаете, это нужное решение?

– На первый взгляд, логика в этом решении есть. На Лондонской, Варшавской и прочих биржах такие сегменты созданы. Мировой опыт показывает, что бумаги этого сегмента имели промежуточный статус – это уже не внелистинговые бумаги, но еще и не листинговые. И был определенный круг инвесторов, которые могут часть своих активов инвестировать в такие бумаги. Если бы у нас параллельно с модификацией листинговых требований были приняты изменения в требования к структуре собственности институциональных инвесторов, тогда вполне логично, что комиссия идет таким путем. Но пока я такой нормативки не вижу. Хотя она необходима: инвесторам нужно как-то удовлетворять спрос в инструментах.

– Какие компании могли бы там оказаться?

– В мире в такого рода сегменты попадают небольшие, недавно созданные, но динамично развивающиеся компании. Но вот как создавать этот специфический сегмент для акций в Украине – не очень понятно. Ведь на биржах торгуются акции ПАО, которые, напомню, с мая следующего года должны обязательно пройти листинг и быть включенными в биржевой реестр. Что же останется для сегмента внелистинговых акций – инструменты компаний, не выполнивших требования законодательства? Здесь будет трудно говорить об инвестиционной привлекательности.

– Что вы еще предпринимаете для компенсации дефицита инструментов?

– Мы запустили внебиржевую торговую систему «Перспектива ОТС». Биржа будет ее оператором. Спрос на эту услугу есть. По данным НКЦБФР, в 2014 году на внебиржевом рынке заключено договоров на 1,7 трлн грн, что почти втрое больше объемов торгов на фондовых биржах. Причины популярности внебиржевых сделок разные. Есть ценные бумаги, которыми в принципе невозможно торговать на биржах, есть ценные бумаги, которые не входят в биржевой список или реестр конкретной биржи. Есть операторы, которые являются членами разных фондовых бирж. Кроме того, участникам внебиржевого рынка интересна услуга автоматического заключения и оформления договоров вне биржи. Мы открываем для них информационное окно, где они могут обмениваться небиржевыми котировками.

В течение апреля – июля члены биржи, которые имели доступ к «Перспективе ОТС», протестировали возможности системы: они выставляли индикативные котировки и принимали ценовые предложения по ценным бумагам, которые находятся в обращении. При этом брокер может обсуждать параметры сделки, подписывать договоры в форме электронных документов.

– По сути, вы пытаетесь организовать неорганизованный внебиржевой рынок?

– На самом деле, скорее, организованный внебиржевой. Причем такая организация будет продвигаться через технологизацию. Выглядеть это будет так: торговцы выставляют свои или клиентские тикеты. Выставили, посмотрели, получили фидбэк, поторговались, а дальше уже сами принимают решение, как им эту сделку проводить – как биржевую или нет. В других странах внебиржевые системы торгов очень развиты и регулируются не менее жестко, чем у нас фондовые биржи. В ЕС это MTF (Multilateral Trading Facility), в США – ATS (Alternative trading system). Внебиржевые системы активно конкурируют с биржами. С одной стороны, они забирают у бирж ликвидность, а с другой – ей же и дают ликвидность, так как являются дополнительными «шлюзами» к биржам и привлекают на них новых участников. Некоторые биржи даже сами создают внебиржевые системы, чтобы привлечь максимальное количество операторов – и на биржу ввиду ее природной функции регулирования ценообразования и эмитентов, и во внебиржевую систему, делающую акцент на большей технологичности, быстродействии, скорости обработки транзакций. И мы перенимаем мировой опыт.