– Как у вас продвигается подготовка к сплиту?

– До 1 июля нашей основной задачей является прием дел от Нацкомфинуслуг. Кроме того, мы активно строим систему раскрытия информации участниками, которые перейдут под наше регулирование: приводим требования к ним в соответствие с нашей практикой, повышаем объемы и уровень раскрытия информации. Наша задача на этот год – выйти на финишную прямую по повышению качества украинского законодательства и доведение его до европейских стандартов в вопросах, которые касаются пенсионных схем и управления деньгами инвесторов.

– Как вы решили кадровый вопрос? Нацбанк, например, руководителей искал на конкурсах.

– Мы приняли решение переводить специалистов из Нацкомфинуслуг. Речь идет не только о специалистах, которые занимались надзором, но и о юристах, методологах, IT-специалистах. До конца года трудоустроим 50-70 человек, может, и больше.

– Что изменится с 1 июля для компаний, которые перейдут под ваше регулирование?

Профильные законы не меняются, поэтому их деятельность останется прежней. Изменится орган регулирования, хотя для большинства компаний мы и раньше были вторым регулятором. Периодичность подачи информации будет пересмотрена, но не с 1 июля, а позже. Это произойдет по мере реализации технических шагов как со стороны участников рынка, так и со стороны регулятора. Сейчас это диалог между возможностями участников рынка и нашими регуляторными требованиями. И хотя закон (о сплите Нацкомфинуслуг. – Ред.) вступит в силу 1 июля, многие хозяйственные, бытовые, нормативные изменения уже произошли, а еще больше изменений будет внедрено после этой даты. Взаимоотношения с компаниями, которые переходят под наше регулирование, уже строятся по-новому, а с 1 июля они будут формализованы де-юре.

– Повлияла ли удаленная работа из-за карантина на скорость вашей подготовки к сплиту?

– Мы с объявлением карантина перешли на формат удаленного взаимодействия, и пока сложно сказать, как кризис повлияет на наши взаимоотношения с новыми поднадзорными компаниями.

– НБУ по каждому сегменту рынка выпустил Белую книгу, в которой описал все, что ждет эти рынки. НКЦБФР такие книги не готовила. Как участникам рынка знать, что от вас ожидать?

– Для НБУ сплит означает кардинальные изменения: он отходит от регулирования одного класса субъектов и расширяет сферу влияния. Для нас работа с управителями, администраторами негосударственных пенсионных фондов (НПФ), фондами финансирования строительства не нова. Подобные компании мы уже регулировали: требования к ним публичны и будут распространяться на все наши поднадзорные структуры. Что касается перспектив, то все изменения в управлении активами заложены в стратегии-2025. Главная ее задача – приведение украинских требований и стандартов к европейским. К тому же у нас есть законопроект о втором уровне пенсионной системы, до конца года мы предложим законопроект про институты совместного инвестирования (ИСИ), который будет включать в себя третий уровень пенсионной системы и повышение качества функционирования компаний по управлению активами.

– После сплита НКЦБФР будет заниматься надзором за всеми участниками пенсионной системы. Какие новые возможности это вам дает? Сейчас, например, есть проблема с финансовыми инструментами, в которые участники могут вкладывать средства граждан.

– Проблема с инструментами – это очевидная проблема, о которой все говорят. Меня больше волнует проблема недоверия инвесторов и вкладчиков к тем, кто управляет средствами. Поэтому нам не нужно придумывать велосипед, а нужно привести наше законодательство в соответствие с требованиями к ИСИ, которые есть во всем мире. Недоверие появляется именно там, где низкий уровень оказания услуг. Даже мы, как регулятор, исходя из той информации, которую нам подают НПФ, не видим четкой картины происходящего. Фонды отчитываются раз в квартал. Как можно в нашем глобальном мире, когда ситуация меняется каждый день, а то и несколько раз в сутки, отчитываться раз в квартал? Гармонизация с европейскими правилами повысит требования к посредникам, а это повысит качество предоставляемых услуг и сформирует доверие, необходимое для активной деятельности.

– До конца года появится законопроект о третьем уровне пенсионной системы. Но во что будут вкладываться накопления? Сейчас основных инструментов два – депозиты и ОВГЗ.

– Мы сейчас находимся в точке принятия решения, куда нам вкладывать деньги, которых у нас нет, ведь мы пока не понимаем, сколько у нас будет пенсионных отчислений. Я пытаюсь всем абсолютно четко пояснить: количество инструментов, которые есть в Украине, соответствует объему денежных средств, которыми сейчас оперируют участники рынка. После принятия законов о втором и третьем уровнях пенсионной системы денег автоматически больше в 10 раз не станет. Сейчас управляющим активами доступны ОВГЗ, небольшой объем акций, муниципальных и корпоративных облигаций. И это полностью соответствует текущему объему инвестиционных средств в Украине.

Можно спросить: будет ли в Украине построен гиперлуп от Ужгорода до Харькова? Конечно, можно. Но все понимают, что у нас нет денег на его строительство. Все хотят распоряжаться средствами, которых еще нет. Это очень интересный спорт. Но наши законы не о том, во что инвестировать деньги. Наши законы об инструментах: какими они должны быть, чтобы защитить инвестора и того, кто привлекает его средства. Они также о требованиях к посредникам между инвесторами и теми, кто привлекает средства, об инфраструктуре: системах торговли, биржевой торговле, клиринге и депозитарной системе. Над этими составляющими мы работали все пять лет, уже много сделано. Система должна быть четкой и понятной, гарантировать высокий уровень безопасности вхождения и учета ценных бумаг. Еще один компонент – это регулятор, который должен обеспечить соблюдение законов. Надеюсь, в этом году будет принят закон, которые повысит уровень наших регуляторных возможностей для того, чтобы обеспечить должную сохранность инвестиций и должный уровень оказания услуг.

Если же говорить об инструментах, то парламент 19 июня принял в целом законопроект № 2284, который существенно расширяет их количество. Но я хочу сделать оговорку. Принятие законов не предопределяет появление чего-либо. Инструменты появляются тогда, когда участники рынка создают их. Эмитентам нужно провести работу и выпустить акции или облигации. Работа по созданию инструментов очень кропотливая. С момента принятия закона и до его реализации может пройти несколько лет. Более того, в украинском случае еще нужно создать надежные институты посредников. На это может уйти от года до двух.

– Вы не убедили предыдущий созыв парламента принять новый закон о регуляторе. Как сейчас продвигается работа с депутатами? Когда закон может быть принят и в каком виде?

– Работа идет постоянно. Закон должен соответствовать европейским и мировым практикам. Будем общаться до тех пор, пока не будет принят законопроект должного качества. И не важно, уйдет на это год или десять лет. Но мы должны понимать, что все это время мы просто не получаем тех результатов, которые могли бы получить. Закон о регуляторе – это лишь один из необходимых законопроектов, но без него нельзя двигаться дальше. Всего у нас в работе порядка десяти фундаментальных законопроектов, которые необходимы рынку капитала для полноценного существования. Их можно разделить на четыре категории: инструменты, правила для участников, инфраструктура, регулирование. Это четыре кита функционирования рынка капитала. Пока ни один кит не является полноценным.

Читайте интервью первого заместителя главы НБУ Катерины Рожковой: «Лишь два сегмента небанковского рынка требуют более пристального внимания»

Закон о сплите был одним из необходимых законов, потом последовал закон № 2284. Теперь нужно принимать закон о регулировании, о втором уровне пенсионной системы, об ИСИ. Мы понимаем, что это нелегкие законы. Рынок капитала – это не трехколесный велосипед. Это сложная система, которая строится на выполнении сложных контрактов.

– Выполнение контрактов является большой проблемой. После сплита комиссия будет надзирать за механизмами финансирования жилья. Как вы планируете защищать инвесторов, которые все чаще становятся жертвами недобросовестных застройщиков?

– Для финансирования строительства жилья используются целевые ценные бумаги, например, облигации, венчурные фонды для перераспределения средств, управители. Нам необходимо привести эти три формы к единому знаменателю, чтобы все было прозрачно. Это очень важно, учитывая периодически повторяющиеся проблемы на рынке недвижимости именно с точки зрения защиты прав инвесторов. Необходимо повысить ответственность посредников и качество раскрытия информации. На это будут нацелены законодательные изменения.

Еще один важный компонент, и мы об этом уже говорим с Минюстом, – это учет активов, которые были созданы до сдачи жилья в эксплуатацию. Например, есть земля под строительство, есть недострой, а наше законодательство их не видит. Но при этом средства инвесторов уже потрачены на это. По сути на этапе первичного строительства существует большая проблема отсутствия механизма учета и формирования активов. Мы ее также будем решать. У инвестора должна быть защита от потери всей суммы инвестиции. Все, что построено, должно принадлежать инвесторам и распределяться между ними. У нас есть много идей, они все укладываются в наш план реализации Соглашения об ассоциации с ЕС и приведения существующих механизмов к тем схемам инвестирования, которые работают в Евросоюзе.

– Уже звучало предложение хранить средства инвесторов на эскроу-счетах финансового учреждения, которое не является связанным с застройщиком лицом и выделяет ему эти средства в течение всего строительства. Как вы относитесь к такой инициативе?

– Не имеет значения, как назван счет – эскроу или как-то иначе. Тут вопрос не в том, как назвать счет, а как обеспечить ответственность того, кто взял деньги. Отвечает лицо, а не название счета. Проблема в том, что деньги, даже если они полностью идут на строительство, не возвращаются инвесторам в виде активов. Если мы говорим о недобросовестных посредниках, то мы, как регулятор, должны иметь право хотя бы замораживать средства до решения суда об их изъятии.

– Еще одна проблема – это компании, которые, обещая сверхприбыли, привлекают средства граждан без каких-либо лицензий. Раз нет лицензии, то к регулятору нет вопросов, но такие компании подрывают и без того хрупкое доверие к финансовым институтам. Из последних примеров – B2B Jewelry. Как бороться с такими «участниками» рынка?

– С одной стороны, пирамиды регулировать невозможно. Но с другой – отсутствие лицензии не означает, что компания может крутить государству фигуру из трех пальцев и делать все, что можно делать с лицензией, но без какого-либо контроля со стороны регулятора. Мы хотим задавать таким компаниям вопросы по сути – это право нам даст закон о регуляторе. Если компания продает де-факто «ценные бумаги» и обещает де-факто какой-то доход, то, очевидно, что она должна соответствовать законам, которые эти процессы регулируют. Соответствовать законам по сути, а не по форме. Если есть некая компания, которая только собирается подать документы на получение лицензии, а у нее уже есть десять аппетитных инвесторов, готовых отдать деньги за обещания каких-то доходов, то, значит, эта компания уже ведет инвестиционную деятельность и должна выполнять все требования, которые государство выдвигает к ведению такой деятельности.

– А кто должен следить за тем, чтобы такая компания без лицензии, которая «по сути» занимается инвестиционной деятельностью, выполняла требования законодательства?

– Информация о деятельности таких компаний должна поступать к регулятору благодаря эффективному взаимодействию с правоохранительными органами. Наша задача – все задокументировать, собрать информацию, оценить последствия для общества и обеспечить этими данными правоохранительные органы, чтобы они привлекли к ответственности всех, кто связан с такой компанией. Но, к сожалению, ситуация такова, что пока деятельность таких компаний не нанесла урон инвесторам, правоохранителям они не интересны. Тем не менее в административном законодательстве ущерб рассматривается иначе, нежели в уголовном. Мы считаем, что обществу нанесен ущерб еще до того, как десять тысяч обманутых инвесторов вышли на улицу, уже нанесен ущерб финансовому сектору, потому что дискредитируется законодательство. Каждый из нас живет в правовом государстве и каждый из нас надеется, что законы будут соблюдаться. Если я иду по тротуару, то я уверен, что по этому тротуару не проедет танк. Причем неважно, будет этот танк с регистрационным номером или без, но по тротуару он все равно ездить не будет.

Так и в финансовом секторе должно быть. Хотя сейчас мы видим колоссальный объем неправомерных действий, которые противоречат сути финансового рынка и наносят колоссальный урон непосредственно нашим мелким инвесторам – потребителям финансовых услуг. К сожалению, люди, готовые инвестировать 1-5-10 тыс. грн, считают, что идти в банк или в финкомпанию – это дорого. Поэтому им проще отдать 5 тыс. грн человеку, который что-то им обещает, возможно, внушает доверие. И это наша трагедия.

Мы хотим, чтобы вне зависимости от того, есть лицензия или нет, является компания субъектом хозяйственной деятельности или это просто группа людей, если она оказывает инвестиционную услугу, то должна нести ответственность перед теми людьми, у которых она берет даже 1 тыс. грн. По нашей работе с правоохранителями мы видим, что пострадавших, вложивших хотя бы 1 тыс. грн, ежегодно насчитывается десятки тысяч. Количество потенциальных пострадавших я бы оценивал уже в сотни тысяч.

– Сейчас на фондовом рынке практически ничего не происходит, поэтому любое событие становится топ-новостью. Как вы оцениваете приход нового инвестора в «Украинскую биржу»?

– Если вы имеете в виду то, что мы согласовали намерение определенного субъекта приобрести долю в капитале «Украинской биржи», то я бы не расценивал это как достижение украинского рынка. Я это расцениваю как надежду инвестора. Я желаю «Украинской бирже» всего наилучшего и надеюсь, что ее инвестиционные планы реализуются.

Если мы говорим о системном инвестировании, а не об отдельных малых вливаниях, то инвестировать в существующую инфраструктуру украинского финансового рынка не было смысла, пока не было закона, который дает правовую ясность работы бирж. Биржи у нас существуют номинально, чтобы штамповать контракты, а не гарантировать их выполнение. А биржевая деятельность в европейских странах нацелена на гарантирование выполнения контрактов, а не их механическое заключение.

Мы считаем, что принятый законопроект № 2284 решает эту проблему, и именно это придает оптимизм и открывает перспективы перед нашим рынком. Это позволяет надеяться, что мы в обозримом будущем увидим системного инвестора в биржевую деятельность.

– У вас нет надежды, что эта сделка будет закрыта?

– Как представитель регулятора я не могу говорить о каких-либо надеждах по поводу сделок. Это не системная сделка. Я бы рассматривал ее как коммерческую деятельность субъекта в рамках его стратегии. Системных изменений от таких эпизодических вливаний не произойдет. Я уверен, инвесторы в «Украинскую биржу» тоже надеются, что необходимые законы будут приняты. Нужно отметить, что затягивание принятия сплита крайне больно ударило по нашим действиям, направленным на развитие рынка. Пять лет определять судьбу регулятора – это катастрофа. Сплит был скорее административной реорганизацией, но за нее цеплялись те, кто в своих отношениях с регуляторами усматривал конкурентное преимущество. Сейчас мы упростили административную надстройку. В будущем нам предстоит большая работа.

Фраза «украинский капитал» у нас, к сожалению, звучит странно. Она ассоциируется скорее со словами «олигарх», «непрозрачность», «админресурс», но никак не с инвестиционными фондами, качественными финансовыми инструментами, добросовестными украинскими инвестиционными компаниями. Мы делаем все, чтобы придать новую суть словосочетанию «украинский капитал». Я уверен, что именно это нас и держит. Принятие каждого закона для нас – это своего рода праздник и в тоже время огромная работа на годы вперед.

Читайте также

Тимур Хромаев: «Многие кричат «зрада» и «ганьба» в Фейсбуке, но доказывать собственную правоту не умеют»

Тимур Хромаев: «Регулятор имеет право блокировать работу любого профучастника, который вредит рынку»