– Джером Пауэлл уже больше восьми месяцев руководит Федеральной резервной системой США. Как, по вашему мнению, изменилась политика ФРС после Джанет Йеллен?

– Я не могу сказать, что нынешняя политика существенно отличается от предыдущей. Возможно, Джером Пауэлл стал больше коммуницировать. Например, в конце августа он выступил в Джексон Холле в Вайоминге. По его мнению, явных признаков ускорения роста инфляции выше 2% нет, как и повышенного риска перегрева экономики. Также Джером Пауэлл предупредил, что страна может войти в период роста, который США переживали в 1990-х.

– Ожидаете ли вы глобальных изменений в монетарной политике США в ближайшие полгода – год?

– Ситуация с монетарной политикой США достаточно прогнозируема. В сентябре ФРС снова повысила учетную ставку и, мне кажется, аналогичного решения стоит ожидать в декабре. Я не думаю, что открыл вам большую тайну. Всех больше интересует то, что будет происходить в 2019 году. Но все действия будут зависеть от макроэкономических данных: инфляции, темпов роста экономики, уровня безработицы и занятости населения.

Если продолжится сильный рост доходов и занятости, то темпы повышения учетной ставки могут ускориться. Но я бы хотел отметить тот факт, что в 2019 году Джером Пауэлл будет после каждого заседания ФРС выходить на пресс-конференцию. Сейчас он дает пресс-конференцию четыре раза в год. Это можно расценивать как сигнал того, что на каждом совещании ФРС готова будет поднимать ставки.

– Произошедшее в этом году повышение учетной ставки принесло ожидаемые результаты?

– Я думаю, что ФРС довольна той экономической ситуацией, которая сложилась: инфляция ниже 2%, безработица продолжает оставаться низкой. Страна получила то, чего ожидала достигнуть ФРС, проводя политику повышения ставок.

– Вы ожидаете, что безработица в США не превысит 4%, почему?

– ФРС верит, что при правильной монетарной политике в долгосрочной перспективе безработица достигнет 4,5%. Но я думаю, этот показатель все-таки будет ниже 4%. Те, кто моделирует уровень безработицы, говорят, что ее уровень определяется не монетарной политикой, а реальными факторами – географией, структурой рынка. Эти вещи вне контроля монетарной политики. Если ФРС считает, что в долгосрочной перспективе безработица будет расти, то я более оптимистичен – фактически мы можем совсем не увидеть роста.

– Как меняется место США на мировом финансовом рынке из-за увеличения ставок?

– США остаются основным экономическим игроком в мире. Конечно, такая ситуация доставляет неудобства развивающимся странам, в том числе Украине, которые привлекают внешние займы в долларах. Рост процентных ставок привел к резкому и существенному укреплению доллара. Честно говоря, я немного удивлен, насколько быстро это происходит. Продолжение нынешней монетарной политики приведет к дальнейшему укреплению доллара. Но насколько оно будет существенным, пока сложно сказать.

– После повышения учетной ставки деньги инвесторов активно возвращаются с развивающихся рынков на рынок США. Вы ощущаете этот приток? Что он дает США?

– Я бы не сказал, что этот процесс очень заметен в США. Очевидно, что его больше ощущают страны, которые столкнулись с этим оттоком. США – это огромная страна, и у нас постоянно происходит движение капитала. Рядовые граждане этого не замечают.

– Но если говорить о долгосрочной перспективе, то приток средств в США дает стране дополнительные преимущества?

– Да, США хотят получить эти преимущества. Есть высокий уровень доверия к финансовому рынку США. Чтобы нам поверили, потребовались сотни лет. Но уже сейчас в результате притока капитала из Китая мы видим рост цен на рынке недвижимости.

– Президент Дональд Трамп неоднократно очень резко высказывался в отношении ФРС, чья политика спровоцировала рост ставок. Как вы считаете, подобные заявления могут повлиять на политику ФРС?

– Я не вижу никаких рисков. Думаю, публичная критика не сильно вредит ФРС. Конечно, такие заявления поддерживают обычные граждане. Но для экономики более опасной является ситуация, которая была в 1940-1970-е годы: тогда нередки были приватные коммуникации между Белым домом и ФРС. Это было такое себе частное давление. В этой ситуации рисков я вижу намного больше. Публичные комментарии президента никак не повлияют на политику ФРС.

– По факту это обычные популистские заявления?

– Я не политолог и не специалист по Трампу. Но я думаю, если ситуация в экономике начнет ухудшаться, то Трамп сможет сказать избирателям, что это не его вина, а вина ФРС.

– Если говорить о долгосрочной перспективе, то как повышение ставок отразится на мировой экономике? К чему это может привести в США и на развивающихся рынках?

– Очень трудно прогнозировать долгосрочную перспективу. Сейчас сложно дать прогноз даже на шесть месяцев. США пока для себя разрабатывают монетарную политику, и ФРС пытается донести ее до всех желающих. Их задача – 2% инфляции и 4,5% безработицы. По моим прогнозам, учетная ставка будет выше 3%, но ниже 4%. Для других стран этого достаточно для планирования. Если посмотреть на такие страны, как Украина, то в краткосрочной перспективе монетарная политика США для них значит много, но в долгосрочной – нужно формировать независимую экономику.

– Мировые аналитики предрекают новый валютный кризис. Вы его ожидаете?

– Я не ожидаю новый глобальный кризис. Если бы я его ожидал, то он бы уже был. Но важно отметить, что в мировой экономике есть потенциальные риски – это риски отдельных стран. Мы уже наблюдали реализацию этих рисков на примере Турции. Но это все локальные риски, они вряд ли могут стать причиной какого-то глобального кризиса.

– То есть такие события, как в Турции, не могут стать катализаторами кризисов в соседних странах?

– Конечно, нет. Этот локальное событие для Турции. Но для других открытых экономик это повод задуматься: те, кто раньше активно финансировал их в валюте, могут начать сомневаться и перестанут давать кредиты.

– Украина тоже в зоне риска?

– Каждая развивающаяся страна может оказаться в такой ситуации. Но катализатор в каждой конкретной стране будет свой, специфический только для нее.

– Можете назвать несколько факторов, которые являются глобальными рисками?

– В мире есть три крупные экономики – США, Европа и Китай. Свои риски есть в Китае, но я думаю, они так и останутся внутренними. Главный риск европейской экономики – сумеет ли ЕС остаться единым целым. В США я вижу риски, что цены пойдут вниз. Но если вы открытая экономика, которая привлекает внешнее финансирование в долларах, то у вас есть свои собственные риски, которые несут для вас больше угрозы, чем риски США, Китая и Европы.

– Какие вы видите сценарии развития торговой войны между США и Китаем?

– Я ожидаю, что США в лице президента страны и его администрации попытаются найти выход из сложившейся ситуации, и это будет победа. Но остается риск, что администрация продолжит свою политику – для них это, скорее, политическое решение. Но я надеюсь, этого не произойдет.

– Вы несколько дней активно общались с украинскими чиновниками, политиками, финансовыми экспертами. Как вы оцениваете ситуацию в Украине?

– Мне сложно что-либо комментировать. Я первый раз в Украине и нахожусь тут всего два дня. Этого недостаточно, чтобы делать какие-то выводы.

– Как вы думаете, уроки США могут быть полезными для Украины?

– Вряд ли. Между нашими двумя странами я не вижу никаких параллелей. Понимание ситуации на мировых рынках важно для принятия конкретных решений. Но для построения комплексной макроэкономической и финансовой политики для Украины нужно знать, что здесь происходит.