Принудительный вывод

Вчера произошло первое в завершающемся 2018 году банкротство украинского банка: Национальный банк 27 ноября признал ВТБ Банк неплатежеспособным, поэтому сегодня утром главный офис банка в центре Киева на пересечении бульвара Шевченко и улицы Пушкинской занял временный администратор. Глава ВТБ Банка Константин Вайсман и все правление отстранено: как лица с испорченной деловой репутацией они утратили право руководить украинскими банками в ближайшие три года. Этот запрет не распространяется на рынок РФ.

В черный список попали не только они. Сергей Холод, который с 23 июля стал заместителем главы НБУ Якова Смолия, чтобы курировать в центробанке рынок платежных систем и денежный оборот, ранее был зампредом ВТБ Банка. И поскольку в течение года до дня неплатежеспособности ВТБ Банка он «более шести месяцев» входил в его правление (уволился 20 июля после 53 месяцев работы в банке), его деловая репутация также стала небезупречной.

Этот факт является «признаком отсутствия безупречной деловой репутации физического лица» и сулит ему негативные последствия. Согласно ст. 20 закона «О Национальном банке Украины», утрата безупречной деловой репутации является прямым основанием для увольнения замглавы НБУ Сергея Холода. Соответствующее кадровое решение должен принять Совет Нацбанка.

Созданный Нацбанком механизм отбеливания репутации банкиров на собственных топ-менеджеров не распространяется, иначе это был бы явный конфликт интересов. Но он может стать спасительным для экс-члена набсовета ВТБ Банка Игоря Лебединца. Если его репутацию не отбелить, то ПриватБанку придется уволить своего нового ответственного за финмониторинг.

Это первая временная администрация ФГВФЛ более чем за год. Предыдущий принудительный вывод банка с рынка произошел еще в начале ноября 2017 года, когда неплатежеспособным стал «Богуслав». С тех пор банки покидали рынок лишь добровольно: они возвращали вклады, сдавали в Нацбанк банковскую лицензию и продолжали работать как обычные юридические лица.

По аналогичному пути пошел БМ Банк – вторая «дочка» российской группы ВТБ. Всего три недели назад, 6 ноября, НБУ отозвал лицензию у БМ Банка, который реорганизовался в АО «БМ-2018». Новую компанию возглавил Евгений Новик. Экс-банк переехал из здания напротив киевского цирка в главный офис ВТБ Банка, где теперь соседствует с временным администратором Юлией Заболотной.

ВТБ Банк также хотел добровольно сдать лицензию, но ожидаемо все пошло не так.

Внешнее давление

После начала военной агрессии России против Украины «дочки» российских госбанков оказались в уязвимом положении. Они подвергались как физическому воздействию – протестующие пикетировали, замуровывали, громили их офисы (см. «Российские банки учатся жить в блокаде»), так и санкционному давлению со стороны США.

Весной 2017 года к собственным санкциям «созрела» Украина. Национальный банк по требованию СНБОУ ввел санкции против пяти банков с российским государственным капиталом: им было запрещено выводить активы из Украины, кроме случаев смены собственника (см. «Санкции против российских банков: зачем нужны и к чему приведут»). Власть послала четкий сигнал: российские банки в Украине развиваться не будут и должны быть проданы. Спустя год санкции были продлены до весны 2019-го.

Первым покупателя нашел ВиЭс Банк из группы Сбербанка – его купил Сергей Тигипко. Потенциальные инвесторы БМ Банка, среди которых был Вадим Новинский, быстро испарились. Поэтому БМ Банку пришлось свернуть свою деятельность и тихо уйти с рынка.

Инвесторы были и на Сбербанк, и на Проминвестбанк, но и они разбежались. Одних, например Григория Гусельникова, Саида Гуцериева, Виктора Прокопеню, Максима Микитася, Павла Фукса, Александра Ярославского, белорусский Паритет-банк, не одобрил НБУ, другие, как венгерская OTP Group или Валерий Хорошковский, сами решили выйти из переговорного процесса.

На ВТБ Банк таких явных претендентов не было, хотя глава ВТБ Андрей Костин в мае 2016 года говорил об интересе «трех-четырех потенциальных украинских, российских и международных покупателей». Среди них была группа СКМ Рината Ахметова и ТАСкомбанк Сергея Тигипко. Договориться не удалось, поскольку покупатели хотели, чтобы россияне простили межбанковские кредиты ВТБ Банку, но Москва хотела вывести валюту.

ВТБ понимал, что продать банк можно только с потерями, а убытки от принудительного закрытия оценил в 25-27 млрд рублей. Поэтому еще весной 2017 года ВТБ Банк перешел к стратегии сворачивания бизнеса, не исключая, что может сдать лицензию и стать финансовой компанией.

Летом 2017-го Андрей Костин признал, что ВТБ Банк уменьшится до состояния «одного офиса в Киеве». «Надо сжаться и посмотреть, что будет. В конце концов, может, и закрыть банк», – сетовал он. В начале 2018-го банк поставил цель к лету иметь лишь «один-два офиса в Киеве», но к осени у банка оставалось три офиса в Киеве и по одному в Харькове и Днепре. Банк ушел из Львова, Одессы и Запорожья.

ВТБ Банк свыкся с тем, что не может продать даже «компактный» банк, поэтому стал готовиться к сдаче лицензии. Но не успел. В планы россиян вмешался Игорь Коломойский.

От ареста до неплатежеспособности

Два десятка компаний группы «Приват», связанных с Игорем Коломойским, и экс-глава ПриватБанка Александр Дубилет в мае 2018-го выиграли почти $160 млн в Гаагском арбитраже по иску против РФ. Судьи постановили взыскать с россиян потери «приватовцев» от аннексии Крыма.

Спустя четыре месяца они решили исполнить это решение на территории Украины. 5 сентября Апелляционный суд Киева арестовал акции ВТБ Банка (примечательно, что ВТБ Банк еще в 2016 году пытался «вывести» свои акции в Россию), Сбербанка и Проминвестбанка, запретив им, в частности, продавать свои активы. Этот запрет включил обратный отсчет до банкротства ВТБ Банка (см. «Коломойский удерживает россиян в Украине»). Банк хотел бы сдать лицензию, но признал, что «юридические ограничения не позволяют сделать это».

Последний год бизнес-модель ВТБ была проста – он сконцентрировался на «выбивании» долгов: банк продавал кредиты либо взыскивал залоги по ним для их дальнейшей продажи, чтобы полученные средства направлять на выплату вкладов. ВТБ Банк даже стал лидером по объему взысканного с заемщиков имущества: за год он получил его на 3,7 млрд грн, или 35,4% от чистых активов. Банк продавал как недвижимость, например, харьковский ТРЦ «Магелан», так и кредитные портфели, например, компания Тигипко выкупила у ВТБ Банка долги группы Ukraine Minerals.

Для продажи активов россияне даже нанимали иностранцев. В апреле 2018-го американская площадка DebtX продавала портфель коммерческой недвижимости стоимостью $100 млн одного из украинских банков. В частности, речь шла о продаже «двух офисных зданий в центре Киева и большом региональном торговом центре». Собеседники FinClub говорили, что заказчиком выступал именно ВТБ Банк, но полученные ценовые предложения его не удовлетворили.

Часто банк шел на компромисс с самими заемщиками, продавая им их долги с дисконтом. Так произошло в случае с кредитами группы компаний VS Energy на $155 млн (см. «ВТБ Банк простился с VS Energy»), с долгами группы ИСД. С другими клиентами ВТБ Банк «воевал», например, за киевский ТРЦ «Караван», Днепровский завод минеральных удобрений.

Прекращение непрерывного процесса взыскания и продажи активов мгновенно остановило приток денег для выплаты вкладов. Отчетность на 1 ноября показывает, что у ВТБ Банка на балансе находилась инвестиционная недвижимость на 2,55 млрд грн, но почти не было ликвидности: наличных средств было всего 21 млн грн, в НБУ хранилось меньше 200 млн грн, в других банках – 23,8 млн грн. При этом ОВГЗ, под залог которых НБУ рефинансирует, у ВТБ Банка не было.

Банк активно заявлял, что делает все возможное для стабилизации ситуации. ВТБ оспорил решение апелляционного суда и даже добился отмены неделю назад запрета на ликвидацию или реорганизацию. Москва помогала банку добрым словом, заявляя, что «делает все возможное для разблокировки деятельности банка в максимально сжатые сроки», «имеет необходимые ресурсы и управленческий опыт для продолжения работы и стабилизации ситуации», но денег в Украину не выслала.

Уже в начале ноября банк столкнулся с кризисом ликвидности. «Это решение суда (от 5 сентября. – Ред.) фактически лишило ВТБ Банк возможности пополнять ликвидность за счет продажи приобретенного в процессе взыскания залогового имущества и активов. 5 ноября банк был вынужден ввести превентивные ограничительные меры, направленные на сдерживание оттока средств клиентов: введены комиссии и лимиты на снятие наличных», – заявляли в НБУ.

Чтобы остановить бегство капитала, ВТБ Банк ввел лимиты и комиссии при выводе наличных и безналичных средств физлицами и юрлицами. Спустя всего неделю банк поднял комиссии с 10% до драконовских 25%.

Но это не помогло: 13 ноября банк стал проблемным, а 27-го – неплатежеспособным. В НБУ говорят, что банк не смог восстановить свою ликвидность. Но, успокаивает регулятор, рынок не заметит потери «бойца», ведь ВТБ Банк по чистым активам занимал всего 0,6%, а у остальных банков накоплено 75 млрд грн ликвидности.

В этой ситуации российский ВТБ обвинял исключительно Украину. Еще полтора года назад Андрей Костин ругал украинскую власть, которая «ставит палки в колеса» и «хочет умертвить потихоньку, утопить» банки. Но за день до неплатежеспособности украинской «дочки» российская группа начала называть конкретные фамилии.

Кроме уже упомянутого Игоря Коломойского, которого ВТБ обвинил в «рейдерстве», россияне вспомнили и о роли президента Украины Петра Порошенко в этой истории. Вина Петра Порошенко оказалась в том, что 12 лет назад россияне купили у него банк «Мрия» за $70 млн, а потом присоединили к нему банк «ВТБ Украина». Сейчас Петру Порошенко принадлежит Международный инвестиционный банк.

Теперь Москва грозит главе государства международным судом. «Группа ВТБ оставляет за собой право обратиться в международный суд за взысканием с Петра Порошенко суммы, затраченной на покупку банка», – пригрозили в ВТБ. Непокрытые убытки украинского учреждения составляют 36,1 млрд грн.

Очевидные уроки

ФГВФЛ предстоит выплатить вкладчикам 942,7 млн грн. Нацбанк подсчитал, что 59,1 тыс. клиентов хранили в российском банке до 200 тыс. грн каждый, поэтому получат компенсацию в полном объеме.

Но порядка 1,8 тыс. клиентов могут потерять свои крупные вклады (на 1 ноября средства физлиц суммарно составляли 1,85 млрд грн), как и бизнес, на счетах которого находилось 1,2 млрд грн. Получат ли они компенсацию, зависит от того, сможет ли ФГВФЛ максимально дорого распродать имущество и активы ВТБ Банка, которые «на бумаге» достигают 7,58 млрд грн.

У Сбербанка и Проминвестбанка вкладов населения больше – 4,59 млрд грн и 3,35 млрд грн соответственно. Пока они справляются с выплатами даже в условиях ареста активов. Сбербанку даже удалось отменить запрет на продажу активов. Но не случайно в проекте бюджета-2019 упоминалось, что ФГВФЛ может понадобиться 14 млрд грн в 2019-м.

Ситуация с арестом акций и запретом на отчуждение имущества российских госбанков была спорной, поскольку украинские активы российских банков, в которых до 30-40% частного капитала, сложно считать 100-процентной собственностью России, на которую суд может обратить взыскание для выполнения требований группы «Приват». Иначе россияне получат право подать в суд на Украину и потребовать взыскания потерь за счет государственного бюджета.

«Вердикты украинских судов являются не чем иным, как узакониванием попытки рейдерского захвата наших украинских активов, – утверждали в ВТБ Банке. – Власти Украины своим молчаливым одобрением фактически поощряют рейдерство своего олигарха, несмотря на то что пострадавшими в итоге окажутся простые украинские граждане. Впрочем, господину Коломойскому к этому не привыкать».

Вячеслав Садовничий